Впрочем, Стэнтон не сразу поверил своим глазам. Это были частички бука. Но буки обычно произрастали в климате высокогорья, как, например, в центральной Мексике. Встретить такое дерево в Гватемале было невозможно — это знал не только Стэнтон, но и, наверное, любой ботаник-любитель. И вывод напрашивался один: он обнаружил редкую разновидность растения, встречавшуюся лишь в этом отдаленном уголке джунглей.

Между тем экстракт бука составлял наиболее активный компонент пентозана, который сначала обнадеживал как средство, замедляющее распространение прионов. К сожалению, им так и не удалось найти безопасный способ введения пентозана в мозг человека, и даже буковый экстракт не позволял преодолеть треклятый барьер, не допускавший его в кровеносную систему мозга. Поэтому они даже не пробовали лечить пентозаном больных с ФСБ.

Неужели он нашел решение? Но здесь заключалась явная неувязка. Плоды бука — орехи — были действительно съедобны, хотя на вкус сильно горчили и издавали горький запах, если их пытались поджарить. И все же, чтобы защищаться от прионового недуга, эти люди должны были поглощать их неделями и в больших количествах.

Стэнтон подошел к Чель и мягко дотронулся до ее плеча.

— Мне нужно, чтобы ты ответила на один вопрос, — сказал он. — У древних майя был обычай жевать кору бука?

Он понимал, что она в сознании, но глаза ее оставались закрытыми, и мыслями она уже полностью ушла в какой-то свой мир. Он заставил ее преодолеть мучительный путь через джунгли в невыносимую жару, продержаться гораздо дольше, чем он мог рассчитывать. Он дал ей надежду на спасение. И эта надежда помогла ей найти затерянный город. Но теперь она умирала.

— Ин Ла’кеш, — было все, что пробормотала она в ответ.

Стэнтон поспешно вернулся к микроскопу. Он теперь и сам вспомнил, что в кодексе были строчки о том, как карлик что-то жевал и постоянно сплевывал при этом. Стэнтон готов был сейчас поставить все на эту карту, на то, что подсказывала ему интуиция: карлик жевал кору бука, и именно она служила лекарством. Неизвестная разновидность распространенного дерева претерпела в джунглях эволюцию, и частички ее коры получили способность проникать в мозг сквозь непреодолимый барьер. Древние майя жевали кору и спасались от инфекции до того дня, когда полностью исчерпали ее запасы.

И теперь Стэнтону очень хотелось верить, что где-то рядом с погребальным храмом местная разновидность буков могла возродиться вновь после краха, постигшего город. Только если майя не вырубили джунгли полностью (а на это не всегда способны даже наши современники), невозможно было погубить все деревья. Природа выдерживала и не такое. Единственная проблема теперь заключалась в том, как найти эти стволы, как распознать их в густых зарослях.