Потом они горестно вскрикнули и, заламывая руки, запричитали от ужаса.

Келли встревоженно спросила Сепо:

— В чем дело, старый друг?

— Кровь, — ответил Сепо. — Кровь и моча самца. Он ранен, он умирает.

— Да как же это? — вскрикнула Келли. Она тоже знала этого старого самца и считала его своим другом. Он все время бродил вокруг Гондолы, и она часто встречала его в лесу.

— Человек ударил его и ранил. Кто-то охотится на самца на священной территории. Это против законов и обычаев. Смотри! Вот след человека поверх отпечатка ноги слона. — Он показал на отчетливые следы маленьких босых ног на земле. — Охотник-бамбути. Должно быть, из нашего клана. Это ужасное святотатство. Обида богу леса.

Маленький отряд пигмеев был потрясен и испуган. Они жались друг к другу и, как заблудившиеся дети, держались за руки, понимая, что в эти ужасные дни все в мире перевернулось с ног на голову: вначале машины в лесу и кровавые реки, теперь это ужасное святотатство, совершенное одним из них.

— Я знаю этого человека! — крикнула Памба. — Я узнала его след. Это Пирри.

Все завопили и закрыли лица, ибо Пирри совершил убийство в священном месте и теперь гнев и месть лесного бога обрушится на всех них.

Пирри, охотник, двигался как тень. Он осторожно ступал маленькими ногами рядом с большими отпечатками слона там, где огромная тяжесть самца уплотнила землю, так чтобы ни треск веток, ни шелест листвы не выдавали его присутствие.

Пирри шел за слоном три дня. Все это время он был целиком сосредоточен на слоне, и оттого каким-то таинственным образом стал частью животного, на которое охотился.

Там, где слон останавливался поесть маленьких красных ягод дерева селепе, Пирри глотнул соку и почувствовал в горле острый, кислый вкус. Там, где слон пил из ручья, Пирри останавливался на том же месте и представлял себе, как чистая, сладкая вода булькает в его желудке. Там, где слон оставлял груды желтого волокнистого помета, Пирри чувствовал, как у него подводит живот и расслабляется сфинктер.

Пирри стал слоном, слон стал Пирри.

Когда они наконец слились, самец спал стоя в непролазных зарослях. Ветви переплелись и были покрыты шипами, кривыми и окрашенными в красное; эти шипы могли сорвать человеческую плоть с костей. Как осторожно и медленно ни двигался Пирри, слон почуял его присутствие и проснулся. Он расправил уши, одно широкое, как грот, второе изорванное и покалеченное, и прислушался.

Однако ничего не услышал: Пирри был искусным охотником.

Слон вытянул хобот, набрал воздуха и осторожно вдул его в пасть. Обонятельные железы на верхней губе раскрылись, как розовые бутоны, и он попробовал воздух, но ничего не учуял: Пирри подошел против легкого лесного ветерка, вымазанный от курчавой макушки до розовых подошв пометом Одноухого. На нем не осталось запаха человека.