Капитан надел кепку, кашлянул, словно прочищая горло.

— В общем, извините, ребята! И меня, и Мезенцева. Я недавно его похоронил… рак мочевого пузыря… Он тоже был за вас в ответе…

— Мы его должны слушать? — недовольным голосом вопросил Пензель, крупный длинноволосый и бородатый мужик в кожаной куртке, больше похожий на байкера, чем на хиппи.

— Ну, минутку послушаем, — выдохнул Алик. — Давайте, капитан, лаконичнее выражайтесь! Ребята теряют терпение и время!

— Если короче, — Рябцев заговорил тише и менее отчетливо, — то сначала вам от меня спасибо за то, что тридцать пять лет назад познакомили меня с Джими! Джими Хендрикс перевернул мне жизнь. Я из-за него потерял интерес к карьере. Поэтому я капитан, а не полковник… И именно поэтому мы с ребятами в 1978-м достали для вас частичку его тела, его кисть. Чтобы была у Джими своя могилка и здесь, во Львове, и чтобы вам было куда ходить кроме Святого сада.

— Что?! — глаза Алика округлились. — Да его кисть привезли ребята из Прибалтики, а им помогла литовская диаспора в Штатах! Скажи, Аудрюс! — Алик обернулся к самому высокому из присутствовавших. — Помнишь?

— Да, — кивнул Аудрюс. — Помню этих ребят. Йонас, Кястутис, Рамунас…

— Конечно, вам передали кисть они, а им из Штатов ее передали наши люди, — капитан Рябцев снова произносил слова твердо и по-военному четко, как произносят правду или приказ. — Москва об этом не знала. Это мы с покойным Мезенцевым тут, во Львове, придумали спецоперацию в Штатах по частичной нелегальной эксгумации его тела. Оплатила Москва, но если б они узнали всю правду, я бы сейчас с вами не разговаривал…

Кто-то из слушавших очень тяжело вздохнул. Капитан поискал глазами вздохнувшего, выдержал паузу.

— Это я рассказываю для того, чтобы вы не держали на нас зла. Мы не были тупыми бульдогами. Я вам хоть сейчас могу биографию Джими Хендрикса по годам рассказать, могу слова его песен в оригинале по памяти прочитать. Петь не могу, извините! У моих родителей не было денег ни на пианино, ни на гитару. В детстве у меня был только один музыкальный инструмент — свистулька! Я еще рад, что не стал милиционером!

— Я тебя вспомнил, — сказал Алик задумчиво. — Если то, что ты говоришь, правда, то нам придется найти стол, за который мы все, — он обвел рукой собравшихся, — можем усесться. И нам придется выпить и вспомнить прошлое поподробнее.

— Всё, что я сказал, — правда, — произнес капитан Рябцев. — Мне нет смысла вас обманывать. Я не на службе. Уже пятнадцать лет, как не на службе.

Алик посмотрел себе под ноги, помолчал. Перевел взгляд на крест со свежей белой надписью.