– Не знаю, что-то мне очень грустно, – признался Кат Рен.

– Понимаю, родные места.

– Я ничего здесь не узнаю. Все какое-то чужое.

– Не забывай, каким ты был в те времена. Тебе каждый куст казался деревом, – напомнил Кристиан.

Юноша с грустью в глазах взглянул на своего друга.

– А теперь? Я теперь нормальный человек, но мой народ… Не говори ничего об этом Нае.

– Я не скажу, но почему ты сам не желаешь ей об этом сказать?

– Это ни к чему. Зачем ворошить прошлое?

– Но там твои предки, они тебя вырастили… В конце концов, ты здесь родился.

– Нет, не надо. – По щеке Кат Рена покатились слезы. – Я горжусь своим народом. Он был мужественным и сражался что было сил с этой нечистью. Теперь ее уже нет, но этим я себя успокоить не могу.

– Ты не прав, – возразил Кристиан. – В жизни столько всего грязного и несправедливого, что ты даже не представляешь. – Он взглянул на ехавших в стороне девушек, которые не могли слышать их разговор и успокоился. – Грязи в этой грешной жизни очень много.

– Мы тоже ей замараны? – спросил Кат Рен и поднял на Кристиана заплаканные глаза. – Мы тоже грешны перед Богом?

– Все мы носим где-то свои грехи. Пусть маленькие, но грехи. Человек не может не грешить – это будет не человек, а бездушная мумия. Мы и созданы для того, чтобы жить, любить, грешить на этой земле и снова жить. Но грехи бывают разные.

– Я понимаю, – согласился Кат Рен.

– Я не хочу с тобой расставаться, понимаешь? – признался Кристиан. – Ты мне столько раз спасал жизнь, я тебе благодарен за все, что ты для меня сделал. Я просто люблю тебя и понимаю: ты хотел бы вернуть свой народ и сам вернуться туда, к нему. Не правда ли?

– Это невозможно, – вздохнул Кат Рен.

– А Ная? Она же тебя любит. Ты ее тоже любишь, разве я не прав?

Кат Рен через силу улыбнулся и взглянул на девушку.

– Люблю, – согласился юноша. – Я и тебя люблю. Это грех?

– Нет, это не грех – это чувства, которые не всем понятны.