Так что в итоге они учинили неприятельской армии жестокую резню, из числа галер девять штук захватили или пустили на дно, а остальные загнали в гавань. На этот раз вопрос о победе не стоял: она неоспоримо досталась цезарианцам.

Тем временем в Испании обитатели Хуэски (Osca) и Калахорры (Calagurris), объединившись, решили послать к Цезарю депутатов, чтобы вступить с ним в союз. Пример оказался заразительным.

Видя, что делают их соседи, люди Тортозы (Tortosa), Тарракона (Taraco) и Барселоны (Barcino) сделали то же самое. Цезарь, ясное дело, встретил их очень сердечно. Он попросил у них фуража для лошадей и хлеба, которые они поспешили отправить ему, нагрузив на мулов.

Более того: служившая под началом Афрания когорта, набранная в Тортозе, узнав о союзе жителей своего края с Цезарем, покинула лагерь легата Помпея, чтобы перейти в лагерь его врага.

Таким образом, пять крупных городов стали союзниками Цезаря, готовыми обеспечивать все его нужды, и все это в тот самый момент, когда стало известно, что Помпей вовсе не покидал и не собирался покидать Диррахий.

Отныне колебание и замешательство неприятеля стало очевидным.

Тем временем Цезарь, найдя, что мост – слишком узкий проход для маневров, которые он замышлял, решил подготовить брод. – Мы уже говорили, что работы Цезаря были колоссальны. Он велел прорыть рвы шириной в тридцать футов, чтобы отвести в них воду из русла; таким образом, что какой бы высокой ни была вода, ее уровень опустился на несколько футов.

При виде этого Афраний и Петрей поняли, что им предстоит иметь дело не только со всей армией Цезаря, но и с пятью союзными городами, и решили отступить за Эбро.

В тот момент, когда оба помпеевых легата совершали этот маневр отступления, вода была достаточно низкой, чтобы могла пройти конница, но еще никак не пехота. Видя, что неприятель удаляется, Цезарь бросил в погоню за ним свою конницу.

О том, чтобы преследовать его с пехотой, он даже и не помышлял: для этого нужно было подняться на пять лье вдоль реки до моста, и потом спуститься на пять лье обратно; за это время враг будет уже далеко. Но тут пехота Цезаря зароптала.

С приречных холмов она увидела отступление врага, стычки его арьергарда с цезаревой конницей, и закричала своим офицерам:

– Скажите Цезарю, чтобы он позволил нам перейти реку в том же месте, где и конница; раз конница смогла переправиться там, значит, мы тоже сможем.

Тогда Цезарь, который, со своей стороны, любил рискнуть, оставил в лагере самых слабых под защитой одного легиона, поставил лошадей цепью выше и ниже брода и первым бросился в эту ледяную воду.