— Да, обстановка не из приятных, — подтвердил Лаптев. — Я никогда не бывал в горах, плохо ориентируюсь в них. Но раз дорога есть, значит она куда-то нас приведет. Другого пути у нас нет.

— У меня сердце чувствует: вырвемся.

— Дай бог, как говорят.

— У людей вся надежда на вас, Борис Сергеевич. Вы старший по званию.

Лаптев вздохнул.

— С удовольствием передал бы власть в другие руки. Оскольцеву хотя бы. Но не поймут бойцы, посчитают, что струсил.

— Вы женаты, Борис Сергеевич?

— Да нет, не успел. А вы замужняя?

— Тоже нет. Думала, институт закончу, тогда уж. А теперь… Не до свадьбы, живой бы остаться.

— Боитесь смерти?

— Боюсь. Считайте, что не жила еще. Ладно, Борис Сергеевич, отдыхайте. Я тоже пойду прикорну часок-другой.

Проснулся Лаптев от выстрелов. Соскочив с повозки, громко крикнул:

— Кто стрелял?

— Лазутчиков поймали, товарищ военврач, — ответил Буряк. — Троих егерей.

Светало, на дороге метались люди.

— Давайте их сюда.

К Лаптеву подвели троих высоченных, со спортивной выправкой парней в форме горных стрелков.

— Красноармейца Никитина хотели утащить с собой, а он крик поднял, — доложил моряк. — Ну наши и зацапали их. Здоровенные, еле справились.

— По-русски говорите? — спросил военврач у гитлеровцев.

Немцы молчали.