Весть о том, что чума подступила к столице, что есть уже первые смертные случаи, быстро распространилась среди горожан. Началась паника. Монголы разбирали свои юрты и уходили в степь, в пади Богдо-улы. Люди боялись открывать рот: а вдруг обнаружится «меловый язык» — признак заболевания чумой! Раньше на базаре ведрами продавали тарбаганий жир, янтарно-желтый, словно топленое масло. Теперь базар опустел. От торговцев жиром шарахались в сторону. На окраине города, перед монастырями, да и на центральной площади запылали костры: огонь прогоняет заразу… К молитвенным колесам — хурдэ верующие опасались прикасаться. День и ночь в монастырях шли богослужения, чуму отгоняли ревом гигантских труб и воем раковин, били в барабаны. Страшны были темные ночи, когда сжигали зачумленные юрты и строения, трупы людей. Трупы сжигали и закапывали в землю. Больных размещали в черных майханах — палатках, никто, кроме санитаров, не отважился бы зайти в такой майхан. Да и санитары не очень-то охотно наведывались к больным. А если и заходили, то в просмоленной одежде, в масках и толстых перчатках. Некоторые оставались на несколько дней рядом с заболевшими детьми. На таких смотрели как на обреченных. Ни один лама не согласился помогать отряду эпидемиологов. Помогали армейцы.

Сотрудникам внутренней охраны удалось установить: чума пришла с востока, из Ундурхана!.. А вот откуда она пришла в Ундурхан?!

Выехали в Ундурхан. Опросы местных жителей дали очень мало. Впрочем, в Ундурхане почти никого не осталось — все убежали в степь. Один заболевший монгол, поняв, что смерть близка, влез на лошадь и скакал до тех пор, пока не вывалился из седла. Тут его и подобрали советские врачи.

Конечно же, установить, откуда приползла черная смерть, с определенностью не удалось. Этой тайной, возможно, владели два человека, обосновавшиеся в монастыре в городе Баянтумене: полковник Кодама и его помощник поручик Мурасаки. Они появились в Монголии с особым заданием, и не мог предполагать Петр Ефимович, что в скором времени ему придется встретиться с агентами японской разведки. Перед восстанием восточных монастырей они решили любыми средствами деморализовать население столицы, а также всего восточного края. Когда началась эпидемия чумы, высокие ламы стали повсюду говорить, что, мол, бурханы гневаются: нужно найти перерожденца богдогэгэна, вернуть Монголию к монархическому образу правления.

Через месяц все очаги чумы оказались погашенными.

— Словно гора с плеч. А ты, Васена, все же рисковая женщина! — уже шутливо говорил Петр Ефимович.