Он вернулся на кухню и пристально посмотрел на фрау Попп. Та, смутившись, отвела взгляд в сторону, попыталась было оправдываться, но не смогла сказать ничего вразумительного и расплакалась.

– Не переживайте, фрау Попп. Меня больше волнует не это. Адольф подошел к женщине и положил руку ей на плечо.

– Что меня действительно волнует – так это то, что фон Либенфельс уже более суток не приходил меня навестить.

– Он, наверное, очень занят. Судя по последним событиям, войны уже не избежать. Кайзер направил России ультиматум, и его срок истекает сегодня вечером.

– Сегодня вечером? Но ведь вечер уже наступил!.. А какое сегодня число?

– Тридцать первое июля.

– Мне нужно найти фон Либенфельса и узнать у него, что происходит.

– Вам лучше отсюда не выходить. Эти иностранцы, наверное, вас везде ищут.

– Не переживайте, фрау Попп, я сумею за себя постоять. Адольф надел легкий летний пиджак и направился к выходу.

На улице царило весьма необычное для столь позднего времени – да еще и в рабочий день – оживление. Людям не спалось – они жаждали узнать, какое решение примет их кайзер. В пивных сотни людей громко распевали патриотические песни. Адольф с равнодушным видом шел среди шатающихся по улицам горожан. Он решил, что первым делом пойдет в дом фон Либенфельса и выяснит у него, что сейчас происходит. Похоже, еще несколько часов – и уже никто не сможет помешать ему, Адольфу Гитлеру, сделать последний шаг навстречу уготованной ему судьбе.

104

104

Мюнхен, 31 июля 1914 года

– Линкольн, его здесь нет. Нам не остается ничего, кроме как признать, что мы ошиблись.

– Геркулес, он наверняка находится где-то здесь.

– Мы сорвали обои со стен, простучали перегородки, но так и не нашли потайной комнаты.

– Наверное, от нашего внимания что-то ускользнуло.

– Что от нас сейчас ускользает – так это время. Вы разве не слышите, какой гвалт стоит на улицах? Завтра утром начнется война, и тогда мы уже ничего не сможем сделать.