В войну здесь размещался экспериментальный «Зондер-лагерь Пюртен-Зет». По сей день еще кое-где торчат ряды колючей проволоки. Сейчас тут лагерь для перемещенных лиц и называется он просто «Пюртен-Зет». Этим лагерем вроде бы ведает Управление верховного комиссара по делам беженцев при Организации Объединенных Наций, а на самом же деле хозяином является американская военная полиция.

Кто такие перемещенные лица? Какая сила загнала их в «Пюртен-Зет» и удерживает до сих пор, хотя прошло более восьми лет с тех пор, как бежали отсюда прежние хозяева лагеря?

Перемещенные лица... Среди них и агенты гитлеровской разведки, каратели, истязавшие соотечественников, бургомистры. Есть среди них и просто люди, которых грозная военная буря разметала по всей земле.

В «Пюртен-Зет» всех их удерживает страх. У одних он от понимания неизбежной ответственности за злодеяния; у других страх этот от ядовитой лжи, которую ежечасно, каждодневно обрушивали враги на головы запуганных людей.

Живут перемещенные лица на чужбине по-разному: одни на иудины сребреники обзавелись хозяйством, другие почти что нищенствуют.

Вспомните: в тревожные годы войны молчаливые почтальоны разносили по домам письма-треугольники. Среди них были страшные «похоронки». В них слова: «Командование войсковой части, полевая почта №... сообщает, что ваш муж (сын, отец, брат), верный воинской присяге, пал смертью храбрых за нашу Советскую Родину...» Иногда вместо слов «пал смертью храбрых» писалось «пропал без вести».

Пропал без вести... Живой или мертвый, захвачен врагом, или просто нет никаких следов, ушел в разведку и не вернулся — разорвало солдата снарядом или завалило землей в окопе — разве мало было на войне всякого!

Писарь пошлет извещение. Много слез выплачет мать о родном сыночке, безутешная в своем горе молодая жена... Нет горше печали. Когда в «похоронке» написано, что дорогой человек пал смертью храбрых, там всегда точно указано, что он похоронен. А когда пишется, что пропал без вести?..

Где-то в глубине сердца шевелится очень и очень слабая, но надежда: может, еще отыщется, вернется... Летят годы — один, два, пять десять. А надежды не сбываются. Родных нет и нет.

Мать дрожащей рукой поставила свечку за упокой души погибшего сына: жена реже утирает косынкой соленые вдовьи слезы; ребятишки заученно отвечают взрослым: «Папа погиб на фронте». И не знают они, не догадываются, что их папка живехонек, что он называется теперь страшной кличкой «перемещенное лицо», что он содержится где-то в лагере на чужие, проклятые деньги.