— Ну вы, блин, даете, — напомнил о себе водитель, который за время моей разоблачительной речи не проронил ни звука. — Выходит, есть какой-то перец, который затеял всю эту заваруху? Один-единственный, который во всем виноват? А мы, вместо того, чтобы найти его и затолкать ему сапоги в задний проход, стреляем друг друга, разрушаем город… И из-за него нас укокошат, даже ни за что… А просто так…

— Мне нравится образность твоего мышления, — ответил я, опасаясь, что сейчас начнутся причитания. — Увы, но дела обстоят именно так, как ты описал. Если хочешь выразить кому-нибудь благодарность по этому поводу — милости прошу. Тут сразу два достойных кандидата. Выбирай.

— Но я… Я не хочу…

— Я тоже… — на меня вдруг напало какое-то тупое безразличие: теперь, когда я понял, что к чему, оставалось только смириться с судьбой. — Но нас никто не спрашивает. Все, что мы могли сделать, чтобы не оказаться здесь и сейчас — мы не сделали. Поэтому и пенять не на кого.

— Да ты фаталист, — отозвался солдат.

— Нет, я реалист. Сколько он тебе пообещал?

— Это ты… мне? — уточнил Женя, оставив свои бесплодные попытки собрать слова в осмысленное предложение.

— Да, тебе. Ты же не просто так работал на него.

— Филипп, я ни на кого не работал… Клянусь тебе!

— Да, я так и понял. Ты просто безобидный дурачок-учитель, над которым насмехаются детишки. Уи дон нид ноу эдюкейшн… Весь такой умный, недооцененный. Зачем я все это говорю? Не знаю. Подумай, хотя бы, о Жене. Она, в отличие от многих, видела в тебе хорошее.

— Жаль, что ты так и не увидел…

Это всё, что смог сказать он в своё оправдание. Даже не в оправдание. Это просто… Просто слова. Просто ответ.

Я осторожно начал разминать конечности.

— Ты хоть встречался с ним?

— С кем? — Женя снова попытался закосить под дурачка. Сейчас это только раздражало.

— С Юрьевым. Или с тобой он тоже общался исключительно по электронной почте?

— Я ни разу его не видел.

Врал или не врал — не знаю. Я поверил.

— Жалко. Рассказал бы мне, как он выглядит.

— Ты и так знаешь, как он выглядит.