Помолчав несколько секунд, с бесстрастным выражением лица Граф произнес:
— Честное слово, не понимаю, о чем вы толкуете.
— Ни минуты в этом не сомневался, — ответил я, похлопав по объемистому карману его малицы. — Он должен лежать здесь, а не валяться без пользы у вас в комнате.
— Что должно здесь лежать, скажите ради Бога?
— Ваш пистолет типа «беретта» калибром девять миллиметров. — Произнеся эту загадочную фразу, я подошел к Лонни, ковавшему железо, пока оно горячо.
Рука его, державшая стакан, тряслась мелкой дрожью, глаза остекленели, но речь была, как обычно, понятна и отчетлива:
— И снова наш рыцарствующий лекарь скачет кому–то на выручку, — продекламировал Лонни. — Не нахожу слов, дорогой мой, чтобы описать, какой гордостью наполнено мое сердце…
— Оставайтесь в помещении, пока меня не будет, Лонни. Не выходите из этого помещения. Ни единожды. Пожалуйста. Обещаете? Ради меня.
— Боже милостивый! — воскликнул Лонни и громко икнул. — Можно подумать, мне грозит опасность.
— Так оно и есть. Поверьте, это сущая правда.
— Мне грозит опасность? — искренне изумился Гилберт. — Кто может желать зла бедному, старому, безвредному Лонни?
— Вы будете поражены, узнав, сколько человек желает зла бедному, старому, безвредному Лонни. Забудьте свои проповеди насчет врожденной доброты человека и обещайте, твердо обещайте нынче вечером никуда не выходить!
— Это для тебя так важно, мой мальчик?
— Да.
— Тогда ладно. Положив эту скрюченную руку на бочку с отменным ячменным виски…
Не дожидаясь, когда он закончит тираду, я направился к Конраду и Мэри Стюарт, которые вполголоса, но очень бурно обсуждали какую–то проблему.
Заметив меня, оба замолчали. Взяв меня за руку, Мэри умоляющим голосом произнесла:
— Прошу вас, доктор Марлоу, скажите Чарльзу, чтобы он не ездил с вами. Вас он послушается. Я уверена. — Она повела плечами. — Я знаю, нынче ночью должно произойти нечто ужасное.
— Возможно, вы и правы, — согласился я. — Мистер Конрад, вы еще понадобитесь.
Произнеся эту фразу, я понял, что сформулировал свою мысль неудачно.