От нас вверх по склону уходила цепочка свежих следов. Я принялся рассматривать те, что были поближе. Очевидно, существо, оставившее их, стояло на утесе и следило за нашим восхождением, а затем отступило и забралось повыше.

— Снежный барс? — спросил Брюс.

Я отрицательно покачал головой.

Существо передвигалось не на четырех ногах. Следы отпечатались очень четко и во всем походили на человеческие. Но, последовав по ближайшим следам, я увидел, что искаженная перспектива сыграла со мной дурную шутку. Если следы эти оставил человек, он должен был обладать необычайно длинными ногами — расстояние между отпечатками составляло почти шесть футов. Следы, будто под весом тяжелого тела, глубоко уходили в снег.

Я как раз наклонился над одной из ямок, когда на плато появились носильщики. Кто-то из них бросил взгляд на следы и испустил вопль, который отдался эхом в горных пропастях вокруг нас. Не произнося больше ни слова, он повернулся и бросился прочь. За ним почти сразу последовали трое других. Я глянул вниз и увидел, что они в страхе скинули тюки и беспорядочно разбросали их по всему склону.

У меня не было времени стоять там и гадать, почему эти крепкие люди бежали с такой поспешностью. День клонился к закату; без четырех носильщиков нам будет нелегко разбить лагерь до темноты.

Брюс и один из тигров стали собирать разбросанные тюки, а все остальные начали разбивать лагерь. Только к вечеру, вымотанные до предела, мы собрались у очага за чаем.

Я попытался было разузнать у тигров, почему убежали другие носильщики, но они отвечали лишь невнятным бормотанием и опускали головы, словно боялись встретиться со мной взглядом.

Мы рано легли спать, хорошо зная, что отсутствие четырех носильщиков доставит нам на следующий день немало хлопот.

Мои надежды на отдых оказались тщетны. Ночью я проснулся. Сперва я подумал, что Брюс храпит громче обычного, но сопение, доносившееся снаружи, ничем не напоминало человеческий храп. Если бы дело происходило в Северной Америке, я рассудил бы, что там в поисках съестного возится медведь, но в этой местности никакие медведи не водились — во всяком случае, я о них не слыхал.

Я встал и выбрался из палатки. Шел снег, не очень густой, но скрывавший от меня источник шума. Я успел только мельком заметить темную тень, взбиравшуюся по склону. Когда я вернулся в палатку, все тигры повернулись ко мне, и снова я увидел страх в их глазах.

Утром мы заметили у палатки свежие следы.

Тигры наотрез отказались идти дальше и с дрожью ужаса смотрели на эти следы. По правде сказать, они спешили немедленно покинуть лагерь. Вспоминая об опыте 22-го, я не хотел их принуждать к подъему, и мы с Брюсом неохотно согласились отказаться от восхождения во имя общего блага. Мы позаботились о безопасности лагеря и припасов и начали спускаться. Лагерь VI придется разбивать другой команде.