Чтобы те не находили в себе сил убить его, даже стоя над его телом с колом в одной руке и молотком — в другой.

Исидро повернулся к юной особе, сидевшей рядом с ним за пианино.

— Сударыня, вам знакомы произведения Шуберта? — вопрос был задан на французском, которым в дипломатических кругах в той или иной степени владели все.

Та кивнула. Эшер решил, что перед ним одна из дочерей бельгийского посла. В тесном мирке Посольского квартала даже те девушки, которые были слишком молоды для официального «выхода в свет», считались драгоценным дополнением к приемам и вечерам.

— Можете сыграть его «Серенаду»? Превосходно.

Улыбка Исидро была полна очарования, пусть даже за сомкнутыми губами скрывались вампирские клыки.

— Джеймс, — продолжил он, вставая. — Нам надо поговорить.

Рука, которой он придерживал Эшера за локоть, пробираясь сквозь толпу к эркеру, казалась легкой, как у ребенка, но Эшер знал, что в ней таится сила, способная сокрушить кости.

Долетавшие до него обрывки разговоров мало изменились с 1898 года.

— Право же, с ними бесполезно спорить, — на мелодичном венском французском заявила матрона с квадратным лицом, обращаясь к элегантной даме в красновато-лиловых шелках. — Наш управляющий ни за что не соглашается повесить зеркало над камином в комнате Фредерика, сколько бы раз я ему ни говорила. Он утверждает, что обращенное к кровати зеркало принесет несчастье…

Диалекты и акценты всегда были для Эшера предметом увлечения, а после того, как он занялся преподаванием, стали еще и работой. Натренированный слух легко вычленял заученный французский британцев и русских, быстрый парижский говорок французского посла и его жены. Из угла донеслось несколько слов на немецком, явно произнесенных уроженцем Берлина, ответом им стала тирада, окрашенная сельским саксонским выговором. Конечно же, полковник фон Мерен, с которым Эшеру уже приходилось встречаться во время прошлого посещения Китая. Интересно, он по-прежнему является полномочным представителем кайзера по военным вопросам? А рядом с ним старый Айхорн, главный переводчик немецкого посольства, который за прошедшие годы почти не изменился. За скромными темно-золотистыми усами, которые сейчас носил Эшер, и его ничем не примечательным поведением фон Мерен едва ли сумеет распознать всклокоченного сварливого профессора Геллара из Гейдельберга. С этой стороны ему ничего не грозит. Но Эшер всегда подозревал, что Айхорн, который провел в Китае немало лет, полностью погрузившись в его язык и культуру, руководит целой сетью осведомителей.

Лучше держаться от него подальше.