Он прилег среди маков и долго не хотел подниматься. Давно ему не было так хорошо. Наверное, попал в самый богатый колхоз. Может быть не возвращаться к «Буйволу»?

Но в эту ночь он снова ночевал с приятелями, и рядом посапывал Семен Петрович.

Тому не спалось. Он лежал с открытыми глазами, думая о своем. Как изменить образ жизни? Конечно, можно хоть сейчас встать и потихоньку уйти в тот же колхоз. Но что он будет делать там и как объяснит, откуда пришел?

«Найду бригадира,— подумал Том,— и всё объясню».

Сейчас это ему казалось просто.

Семен Петрович повернулся на спину и захрапел.

«Сбегу!» — решил Том, приподнимаясь на локте, но тут заворочался «Буйвол». Открыл глаза, увидел, что Том не спит, и попросил закурить.

На следующий день все четверо перебрались в другой город. Это был древний Ходжент, помолодевший за годы Советской власти и сменивший имя. Новый, социалистический, город — Ленинабад — смахнул старину с левобережья Сыр-Дарьи, распутал паутину кривых узких улочек, широким проспектом устремляясь к подножию Могол-Тау.

Василий Васильевич и «Буйвол» остановились в гостинице «Ходжент». Дежурный администратор охотно предоставил им отдельный номер.

Том и «Зуб» устроились в многокоечном номере другой гостиницы, рядом с базаром.

Каждый занимался своим делом. Василий Васильевич и «Буйвол» приглядывались, чего-то ждали. «Зуб» искал ротозеев. Том любовался городом и однажды забрел на стадион.

В этот день трибуны ломились от зрителей. Местные футболисты «Памира» принимали одну из закавказских команд.

«Памир» выигрывал, и стадион ревел.

Вначале Том следил за игрой, но потом переключился на «болельщиков». Давно он не видел такого веселого зрелища. Люди кричали до хрипоты, били в ладоши, топали, свистели, вытягивали шеи, толкали друг друга.

Особенно старался толстячок, сидевший рядом с Томом. Он потерял голос и сипел, багровея от натуги. Его клетчатая рубаха взмокла. Пот ручьями стекал с лица. Толстяк блаженно закатывал глаза, когда мяч оказывался в сетке ворот гостей, и лез целоваться с Томом:

— Умница ты моя!—приговаривал он, словно это Том забивал голы.

После матча толстяк уцепился за Тома:

— Никуда я тебя не пущу. В честь такого события поедешь ко мне.

Том подумал, что, может быть, снова угостят пловом и согласился.

Толстяк открыл дверцу темносиней «Волги» и взялся за руль, усадив Тома рядом с собой.