— Кто знает… Но пока что я вернулся цел и невредим. Теперь, если вы изволите, я отведу вас в мою каюту.

— Сделайте одолжение, если вы находите это необходимым.

Губернатор пошел за Монбаром, который отвел его в свою каюту, где посадил за стол, на котором находились ром, лимоны, вода, сахар и мускатные орехи.

Привыкнув к гостеприимству флибустьеров, д'Ожерон без всяких церемоний приготовил себе грог по-буканьерски, между тем как Монбар отвел Филиппа в сторону и коротко приказал ему никого не подпускать к каюте. Молодой человек поклонился дяде, обменялся с ним приветствиями и поспешил на палубу, где первой его заботой было выставить часового у спуска в каюту со строгим приказанием никого не пропускать.

Д'Ожерон и Монбар были уверены, что им никто не помешает и что их никто не подслушает, поэтому они могли говорить о своих делах без опаски.

Монбар первым начал разговор, слегка пригубив из стакана.

— Любезный граф, — сказал он, — вы по-прежнему питаете ко мне доверие?

— Самое неограниченное доверие, друг мой, — не колеблясь ответил губернатор. — Но для чего, позвольте спросить, вы задаете мне этот странный вопрос?

— Потому что, хотя я и был уверен в вашем ответе, но все же чувствовал необходимость услышать его лично от вас.

— Раз так, вы, должно быть, остались довольны?

— Совершенно.

— Ваше здоровье!

— Ваше здоровье!

Они чокнулись стаканами.

— У меня была еще одна причина, — продолжал Монбар.

— Неужели вы думаете, что я об этом не догадался? Какая же это причина?

— Я хочу предложить вам невозможное дело.

— Для вас нет ничего невозможного, Монбар.

— Вы думаете?

— Это мое убеждение.