Расселись.По обе стороны от меня сели Таня и Сережа. Фому Филимоновича усадили между полковниками, а Логачев и Березкин расположились напротив.

Решетов встал, поднял бокал и сказал:

— Выпьем за смелых!За тех, кто проник по приказу Родины и партии в логово врага и, рискуя собственной жизнью, преодолевая все преграды, сумел умно и дерзко выполнить сложное и ответственное задание!

Он сказал несколько слов о моральном облике советского разведчика, ставящего интересы дела превыше всего и готового не только биться с врагом в жестоком поединке,не только побеждать,но, если потребуется, и жертвовать собой.

Потом выпили за партизан.

Затем вспомнили о тех, кого уже никогда не будет с нами, кто не сядет за убранный стол, кто не разделит с советским народом радость грядущей победы, кто, не щадя своей жизни, выполнил долг советского патриота.

Перед моим взором возник Полюс недоступности, наш маленький неприступный островок и невысокий холмик, под которым мы оставили истинного сына Родины, нашего замечательного друга…

Через час мы были уже в номере. Я стоял у открытого окна, выходившего на огромную, сейчас безлюдную площадь,и думал. Все пережитое за последние месяцы вновь проходило перед глазами. Мне было как-то легко и грустно.

Над столицей раскинулась теплая летняя ночь. Сквозь предутренний сумрак проступали очертания зданий, кремлевские звезды.

Я постоял еще немного, почувствовал усталость и лег. Но спать пришлось недолго. Меня разбудил телефонный звонок.

— Подполковник Стожаров?- раздался в трубке незнакомый голос.

— Так точно.

— Вас ожидает полковник Фирсанов. Быстрее одевайтесь. Внизу ждет машина.

Видимо, случилось что-то важное, если полковник не дал мне отдохнуть. Я быстро оделся, вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Коридор был пуст и безлюден.

Я быстро сбежал по бесконечным ступеням лестницы и вышел на улицу. Над Москвой вставало утро.Воздух был по-утреннему чист и прохладен.На тротуарах появились первые прохожие.По небу скользнул последний, побледневший луч прожектора.Отчетливо виден был снижающийся аэростат воздушного заграждения. Прижавшись к тротуару, против подъезда стояла машина. Я направился к ней.

Да, враг еще не разбит, война продолжается!