Затем, чтобы показать изрядно перетрусившим неграм, что я к ним по-прежнему благоволю и что им нечего бояться, я щедро угостил их тушеной козлятиной, мною собственноручно изготовленной. Это уже само по себе было для них большой и незаслуженной честью. Но чтобы еще сильнее подчеркнуть, как благосклонно я к ним отношусь и что я не жалею ради них самых дорогих для меня вещей, я изготовил это сытное, вкусное и в высшей степени питательное блюдо в том самом медном котле, который сопутствовал мне во всех моих скитаниях еще со времен Плимута и который был единственной памятью о далекой и любимой Англии. И если на внутренних стенках этого котла накопился толстый слой зеленой окиси, то только потому, что я им уже очень давно не пользовался, ибо он был слишком велик для того, чтобы готовить в нем на одного человека. Без господней воли не только стенка котла не покроется зеленью, но и волос не упадет с головы человека. И кто, как не господь, знает, кого карать и кого миловать. Однако, чтобы не пытать без крайней надобности небесное провидение, я воздержался все же, от того, чтобы разделить эту сытную трапезу со своими чернокожими гостями. Тем более что для них тушеная козлятина была редким блюдом, а я никогда не испытывал недостатка в мясной пище. И в этом моем поступке опять-таки нельзя не усмотреть перста божьего, ибо все, кто вкусил в тот день пищи из моего медного котла, были несколькими часами позже призваны господом к его престолу, и души их покинули их грешные тела в великих муках. Разве трудно усмотреть из этого обстоятельства, что господь имел достаточно серьезные основания покарать их смертью? Но смерть эта все же была не столь скорой, чтобы они не успели поведать своим ближним, за какие именно грехи их столь решительно наказало провидение. С тех пор никто из обитателей моего острова не осмеливался пользоваться иным языком, кроме английского.

Когда с годами стало слабеть мое зрение, я обучил грамоте нескольких молодых негров, наиболее серьезных и набожных, и они остались потом на всю жизнь моими чтецами. Они же вели запись прихода и расхода продуктов земледелия, охоты и домашних промыслов, так как все взращенное, изготовленное, добытое охотой и рыболовством, собранное с кустов и деревьев на острове Разочарования принадлежало мне, и только мне, а негры, забывая о божьей заповеди «Не укради», то и дело пытались утаить, украсть лишнюю лепешку, лишний кусок мяса, лишнюю горсть проса, лишний банан или кокосовый орех, лишний кусочек сыру. Они же — мои чтецы и писцы — прислуживали мне в нашей убогой, крытой пальмовыми листьями церкви во время воскресной и праздничной служб.