Сэр Джервез прочел это письмо с большим вниманием несколько раз, потом смял его в руке, как ядовитую змею. Недовольный еще этим образом выражения своего негодования, он разорвал послание Блюуатера на самые мелкие клочки, отворил окно и выбросил их в воду. Уничтожив таким образом и следы слабости своего друга, он стал расхаживать по каюте. Вичерли слышал шаги вице-адмирала и удивлялся его медлительности; обязанность заставила его, однако, провести по крайней мере полчаса в неприятном ожидании, пока сэр Джервез не вышел к нему, стараясь сгладить с лица своего всякий признак печали; но лейтенант тотчас же заметил, что он был необыкновенно беспокоен.

— Не дал ли вам контр-адмирал каких-нибудь поручений, сэр Вичерли? — спросил он. — В письме своем он, кажется, ссылается на какие-то словесные объяснения.

— К стыду своему, сэр Джервез, я должен сознаться, что я не в состоянии передать вам их достаточно понятно. Конечно, адмирал Блюуатер дал мне кой-какие поручения, но, расставшись с ним, признаюсь, убедился, что не в силах передать их точно, связно.

— Может быть, вина тому более на его стороне, чем на вашей. Блюуатер иногда подвержен несчастному состоянию — отсутствию разума; тогда он не имеет и права жаловаться, что его не понимают, ибо в те минуты он и сам себя не понимает.

Олова эти были сказаны не без удовольствия, потому что сэр Джервез чрезвычайно обрадовался, когда увидел, что друг не изменил себе перед своим посланником. Что же касается до Вичерли, то он вовсе не был расположен извинять себя таким предположением, будучи уверен, что в поручениях, данных ему контр-адмиралом, слишком много участвовало чувств, каков бы ни был образ их выражений.

— Я не смею думать, сэр, чтоб в этом деле можно было что-нибудь приписать отсутствию разума у адмирала Блюуатера, — отвечал Вичерли с благородной откровенностью. — Кажется, чувства его были в тесной связи с тем, что он говорил мне. По моему мнению, скорее излишек их, чем недостаток, сделал слова его темными.

— Если вы повторите мне все, что он говорил вам, я скорее пойму, в чем дело.

Вичерли остановился и начал припоминать себе все слышанное им от контр-адмирала, чтобы передать слова его самым ясным образом сэру Джервезу.

— Он неоднократно просил меня предостеречь вас от сражения с французами, пока суда не присоединятся к вам и не будут в состоянии, в случае нужды, подкрепить вас. Но почему это, — вследствие ли полученных им каких-нибудь тайных известий, или из естественного желания самому участвовать в битве, — я не могу сказать. Во всяком, однако, случае, я не ошибаюсь, что он пламенно желает, чтоб вы держались подальше от неприятеля, пока его суда не соединятся с вами.