Дмитриевский промолчал. Ему нечего было возразить.

— Вы не теряете надежды, что связь возобновится? — спросил его Бакланов.

Капитан кивнул.

— Хм… Я хочу тоже верить в это, — проговорил Бакланов. — Ну, а если не возобновится? — Бакланов вновь взял телеграмму и прочел вслух: — «Предлагаем два варианта. Первый: высылайте человека по известным явкам…» Две возможности, — повторил он. — И возможно, что во второй шла речь о присылке самолета… Какая досада!…

— Это был бы самый желательный вариант, — подхватил Дмитриевский.

— Но сейчас совершенно невозможный, — заметил Бакланов. — О посылке самолета мы договориться без связи не сможем. — И он покачал головой. — Нужно же такому случиться?

Бакланов бросил телеграмму, подошел к карте и всмотрелся в нее.

— И что вы все-таки предлагаете? — обратился он, не оборачиваясь, к Дмитриевскому.

— Ждать утра, товарищ гвардии полковник, — последовал ответ. — По условиям связи в шесть утра контрольно-проверочный сеанс, обмен позывными и только. Возможно, корреспондент выйдет…

— А если не выйдет, товарищ гвардии капитан? — прервал его Бакланов, не меняя позы и продолжая рассматривать что-то на карте. — Не выйдет ни в шесть, ни в семь, ни завтра, ни послезавтра. Тогда что, я вас спрашиваю?

— Вы не дали мне докончить, — сказал Дмитриевский.

— Прошу! — произнес Бакланов и резко повернулся. — Ради бога!

— Ждать утра и одновременно готовить к посылке человека, — отчеканил капитан.

— Вот! Правильно! — одобрил Бакланов. — Готовить. И с таким расчетом, чтобы сегодня же ночью выбросить. Дело архисрочное. Кто у нас свободен?

— Свободны трое, но послать придется Туманову, — ответил капитан.

Полковник едва заметно усмехнулся и внимательно посмотрел на капитана своими умными прищуренными глазами.

Дмитриевский вспыхнул, и кровь прилила к его лицу.

Работая полтора года с Дмитриевским, полковник знал, что капитан далеко не безразличен к разведчице. Их обоих соединяло хорошее, молодое чувство. И оба скрывали друг от друга то, что совсем нетрудно было заметить окружающим. Вместе с Тумановой капитан дважды был в тылу врага. Знал Бакланов и то, что, когда на карту ставятся интересы дела и речь заходит о Тумановой, капитан всегда старательно подчеркивал свою объективность. Случалось, он даже строже относился к Тумановой, чем к другим.

— Но почему именно Туманову? — переспросил полковник.

Еще не успокоившийся Дмитриевский ответил хмуро: