— Неважнецким был парнем, что и говорить, а сумел же стать человеком. Олегу, правда, этого и не нужно, он и без того настоящий человек. Все мы многим ему обязаны, особенно Анатолий, да и ты с Андреем.

— Это верно. Я ведь знаю, как он переживал, что с Тузом придется схватиться не ему, а Ямщикову.

— Ну, а ты-то, если б оказался на его месте?

— Я бы тоже исполнил свой долг, даже если бы пришлось при этом погибнуть.

Москва, Переделкино. 1971 — 1972 гг.

ВОСКРЕШЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ 1

ВОСКРЕШЕНИЕ ИЗ МЕРТВЫХ

1

Страшная весть о гибели Вари, наверное, не потрясла бы так профессора Кречетова, если бы он не проболел всю минувшую зиму. Началось все с воспаления легких, протекавшего в легкой форме, при незначительной температуре. Досаждали лишь приступы кашля и чрезмерная потливость. Днем он мог ходить по своему кабинету, читать и даже работать над своей книгой о закономерностях микромира, а ночью лежал мокрым в постели, кашлял и «выплевывал из себя самого себя», как сказал он в шутку пришедшим навестить его Варе и Вадиму.

Потом ему становилось легче, кашель прекращался, приходила в норму температура, и он, несмотря на запрещение врача, уезжал на заседание ученого совета, вступал там в спор, горячился, нервничал, покрывался испариной. Долго не мог успокоиться и после заседания. Продолжал спорить с кем-нибудь из своих коллег, живущих с ним по соседству и возвращавшихся домой в его машине. В результате — снова хриплый кашель, температура, опротивевшие таблетки и постельный режим.

В постели Леонид Александрович много читал. Теперь, правда, он не мог серьезно работать над своей темой и читал главным образом научно-популярные произведения Айзека Азимова, дивясь диапазону его интересов и порицая за всеядность. Его «Нейтрино-призрачная частица атома» Кречетову вообще не понравилась. В ней не только отсутствовала необходимая даже для популярного произведения научная строгость — допускались грубые ошибки. Гораздо интереснее показалась ему «Вселенная». Потому, может быть, что физик-теоретик Кречетов, как и биохимик Азимов, знали астрономию лишь по чужим трудам. Азимов, кстати, и не претендовал ни на какие открытия. В какой-то из своих книг он иронически заметил:

«Сердце подсказало мне, что никогда «закон Азимова» не попадет на страницы учебников физики, никогда «реакция Азимова» не будет запечатлена в учебниках химии».

И все-таки читать научно-популярные книги Азимова Кречетову было не менее интересно, чем его прославленную научную фантастику. Да он и в своих научно-фантастических произведениях по стилю мышления больше ученый, чем писатель-беллетрист.