Тропа змеей спустилась в долину. Всадники окунулись в траву, высокую, как камыш. Зеленый сумрак охватил их со всех сторон. Стебли стегали и царапали по всему телу. Кони прыгали через невидимые канавы. А Будай все думал и думал.

«Саламатин доехал. На заставе тревога. Седлают, как ошалелые».

Будай не заметил, как прошел день, и опомнился только у своего дома. Едва успел он войти и зажечь лампу, в дверь постучали.

— Войдите, — сказал Будай.

— Вы, товарищ, командир полка? — спросил незнакомец в военной форме.

— Я.

— Прочтите.

Будай подошел к столу. Это было предписание об обыске. Будай выпрямился.

— Я ищу парчовый халат, который вы получили в качестве взятки, — сказал человек из темного угла. Он предъявил свои документы. Потом неопределенно улыбнулся.

— Я без понятых, я вовсе не хочу скандала. А, да вот и он, — и посетитель протянул руку к гвоздю.

— Этот халат был преподнесен мне публично, — сказал оскорбленный Будай.

— Я знаю только то, что он был предъявлен раньше, — холодно ответил следователь. — Посмотрите, вот моя метка.

Тут он протянул вторую бумагу. Это было заявление о взяточничестве Будая. Командир полка увидел, что вместо подписи за неграмотностью полсотни его почитателей пришлепнули свои пальцы.

— Ваш помощник примет ваши обязанности, — сдержанно поклонился следователь и вышел из комнаты.

Будай, не помня себя, без фуражки выбежал на улицу и направился к помощнику. Он быстро прошел два. дома, открыл дверь и огляделся.

В комнате разлился желтый полумрак. Оплывшая свеча мерцала, освещая троих людей.

На диване сидела женщина. Она обхватила колени руками и неподвижно смотрела в черный исчезающий потолок. Она молчала, но ее большие синие глаза казались слепыми от слез. Другая женщина сидела у стола, уставившись на огонь, и, не мигая, без движения, смотрела на свечу.

Пламя колебалось каждый раз, когда ходивший по комнате маленького роста кавалерист доходил до стола.

Помощник Будая шагал размеренно, как маятник, Шпоры обрывисто звенели, будто отбивая секунды. Когда он шел к столу, из темноты постепенно выступала его маленькая фигура. Небольшое, твердое, будто чеканное лицо было серьезно и холодно. Превосходный наездник, отличный товарищ, он пользовался всеобщей любовью.

Когда-то он был известным жокеем. На большом состязании неудачно упал и сломал обе ноги. Выздоровевши, служил в «дикой дивизии». Гражданская война сделала из него закаленного бойца, а любовь к простору и приключениям привела сюда, на границу. Он был женат и страстно любил жену и ребенка, но, когда требовала служба, ловко прыгал в седло и исчезал на целые месяцы.