— Ну вот, здесь мы и останемся, друзья мои.

Затем я быстро сделал снимок с моих молодцов, удрученно сидевших в кустах на корточках, как раз в том месте, где пять недель спустя стоял мой письменный стол. Через час я уже отправил их в ночную мглу, одного на север, другого на юг, чтобы нанять и привезти из Кибаното и Машабе людей для постройки.

Улимали вернулся через три дня и привел девять человек, Ионатан же вернулся двумя днями позже и никого не привел. Зато он притащил обезьяну, которую получил в подарок, когда с горя от своей неудачи сидел за выпивкой в богатой банановым пивом местности Кибаното. Сам я со старшим сыном Балдана, Томасом, направился в Моши. Я закупил там инструменты, гвозди, известку для штукатурки и целый транспорт досок на лесопилке. Около трех часов пополудни, в страшную жару, я пустился в обратный путь на тяжело нагруженном форде Балдана. Дорога оттуда обычно продолжается часа четыре, но у меня на эту поездку ушло почти четыре дня. Сначала наш автомобиль задавил теленка из стада туземцев мазаи, а когда мы вытащили его из-под колес, разразилась первая гроза. Через полчаса стало так темно и хлынули такие потоки, что я не мог отличить, едем ли мы вдоль дороги или по руслу реки Веру-Веру. Вскоре мы застряли. Пришлось выгрузить все, втащить машину на холм и по колено в воде переносить в нее наши вещи. То же самое произошло при следующем подъеме. Такие злоключения стряслись с нами еще раза два, а затем настало утро. Взошедшее солнце осушило на нас грязь, и мы могли соскоблить ее ножами. Выехав в степь, мы застрелили антилопу и съели ее зажаренную печенку в качестве завтрака. Через полчаса разразилась очередная гроза; при этом мы случайно угодили в ручей и пока снова все выгружали, вытаскивали с помощью восьми мазайских быков наш автомобиль, чинили его и вновь нагружали, опять наступила ночь, и на нашу беду снова началась гроза. Так прошел второй день. На третий день у нас кончился бензин, и Томас Балдан отправился на ближайшую ферму, чтобы попросить лошадь и поехать верхом в Моши за топливом для машины. Я тем временем застрелил дрофу и зажарил ее на костре, куда набросал пропитанной маслом шерсти, употребляемой для чистки автомобиля, так как дрова отсырели. Потом я занялся отскабливанием от досок распустившейся известки и обратным водворением ее в мешок. Почтенный торговец из Индостана уступил мне ее в виде одолжения за тридцать марок, а половина ее оказалась пеплом.

Незадолго до захода солнца мы с новым бензином опять загромыхали полным ходом и вдруг со страшной силой наскочили на каменный выступ при переезде в брод реки Зоньо. Пострадал нос Томаса, а также передняя ось автомобиля и еще многое. Жалкие остатки моей извести расплылись по реке Зоньо. Тут мы с Томасом дуэтом выпалили два-три изречения, взятых, поверьте, не из библии. Оставив все в клокочущей воде, мы поплелись пешком через степь домой.