В комнату вводят Габора Кичи. На улице солнечный зимний день, свет слепит глаза, и он часто моргает, морщится. По всему видно, что за эти несколько часов он изрядно поволновался. Огляделся вокруг, узнал Набатова, но виду не подал.

— Где находится сейчас ваш сын Тибор Кичи? — спрашиваю я.

— Не знаю. Мы с ним поссорились, и с тех пор…

— И с тех пор вы принимаете в ресторане его друзей? — вежливо продолжил Аркадий.

— Его друзей?

— И своих тоже, — сказал Набатов.

Толстяк обернулся к капитану, встретился с ним глазами, и мы заметили, как он побледнел.

— Видит бог, я не виноват. И мой сын тоже не виноват, — торопливо заговорил он. — Это все Бароши…

Последние зимние дни

В тот же день наши товарищи взяли Бароши-Матиаса. Доставили его совершенно пьяным, и спрашивать его о чем-либо было бесполезно. Наутро, когда он проспался, мы спросили, кто такой Матиас, он, хмуро глядя на нас исподлобья, выдавил:

— Хорошо. Если вы что-то пронюхали, говорите.

— Говорить будете вы, Матиас, — сказал я.

На очной ставке Шандор признал его. Да, этот человек, фамилии которого он не знает, действительно, преподавал в школе. Он же был начальником школы после Краммера. Он ходил всегда в макинтоше и шляпе, но все звали его господином подполковником.

То же подтвердил и Семерш, который, как он предупредил нас, ни в коем случае не должен был выдавать Бароши.

Потом заговорил и сам Бароши-Матиас. Выяснилось, что это немец, фашист, один из доверенных людей Скорцени. Он руководил особой группой, составленной из самых отъявленных головорезов.

Через два дня за мной приехал шофер полковника Королева. Требовалось информировать члена Военного совета армии о завершении операции и об особой группе Матиаса, участников которой мы начали выявлять. Ликвидация этой группы была поручена капитану Набатову.

Война подходила к концу. Наша армия ушла далеко, к границам Австрии и Чехословакии. И каждый ее шаг вперед приближал долгожданную победу.

Возвратиться в село Янша мне не пришлось. Нам предложили завязать с разведкой противника радиоигру. Зная ключи, шифры, коды, оставленные Семершу и Бароши, детально изучив все их дела, я составил план, который тут же утвердили. Первый разговор должен был провести Семерш, сообщив хозяевам, что дела идут успешно, и одновременно доложить, что его коллега — имелся в виду Бароши — подорвался на минах. В связи с этим он должен был попросить совета, как помочь семье пострадавшего, надо было понимать — диверсантам. Семерш должен был заверить начальство, что самому ему ничего не требуется, а затем осведомиться, когда ждать дальнейших указаний.