— Ну да, Доре, конечно. Это очень просто! Вот уже шесть недель, как Пейрас бросил меня.

— О, этот-то! Даже если б вы прицепили его к вашей юбке, и то вы бы не слишком разжились с него.

— Возможно… Но вот уже шесть недель, как у меня нет друга, — чем же мне жить, по-вашему? Не забудьте, что сама Мандаринша советовала мне остаться некоторое время одной. В тот вечер вы были того же мнения. Кроме того, и вы, как и она, советовали мне устроить мой дом для приемов, бросить столовку, вести хозяйство и принимать побольше подруг. Моя бедная Доре, они дорого стоят, эти чайные сервизы, скатерки Ренессанс, стекло из Мурано. У меня было немного денег. Но я уже давно сижу на мели.

— Ну и?..

— Ну и я стараюсь выпутаться!..

— Но вы, чтоб выпутаться, берете взаймы у самого грязного человечишки в Тулоне!

— О, я начала с того, что занимала у других.

— Да ну?

— Да. Сперва у этой славной матушки Агассен.

— Она неплохая женщина.

— Конечно! Она дала мне сейчас же, и без всяких процентов. Только у нее самой не было достаточно денег. Она сделала все, что могла. Она даже заняла у других. Словом, всего я получила сто сорок франков. И так как у меня появился кредитор, мне пришлось дать расписку на шестьдесят франков матушке Агассен. О, она-то мне доверяла, но ее любовник… Потому что у нее есть любовник, вы знали это?

— Нет.

— Я тоже не знала. Словом, у нее есть любовник, и он распоряжается деньгами.

— Бедная женщина! В ее возрасте, возможно ли! Ну, и с распиской на шестьдесят франков?

— С распиской на шестьдесят франков я должна была подписать другую, для кредитора, который дал матушке Агассен еще восемьдесят франков.

— Ай!.. И на какую сумму эта вторая расписка?

— На сто тридцать. О, матушка Агассен не советовала мне подписывать. Она мне сказала: «Он жадюга, этот кредитор…» Некий Галежан, вы знаете?

— Галежан?.. Нет, не знаю.

— Так вот… Что мне было делать? Я все-таки подписала, так как ничего другого не оставалось.

— Разве вы в этом месяце не получили ничего от Ривераля?