XXI
Ей было очень жарко. Мелкие капельки, точно жемчужинки, блестели на ее висках.
Французские господа осыпали ее похвалами, выражавшимися в самых любезных словах.
Чужестранка, в свою очередь, заговорила, улыбаясь, на своем непонятном языке.
— Что она говорит? — спросила Нектар-Ханум, замирая.
Ее друг, франк, перевел:
— Она говорит, что Нектар-Ханум прекрасно танцует и очень красива, что она очень нравится ей…
— Но почему… Она не говорит — почему?
Иностранец тихонько покачал головой:
— Маленькая девочка, маленькая девочка, существует высокая стена…
XXII
Когда ее друг, франк, провожал ее до выхода на улицу, он спросил, согласна ли она встретиться с ним сегодня вечером.
— Нет, — ответила она. — Завтра только, если вы хотите…
И она побежала к своей арбе и, рыдая, поспешила в объятия Перуц-Ханум, которая убаюкала ее, лаская и шепча нежные армянские слова…
КОГДА РУКИ ГРУБЕЮТ…
КОГДА РУКИ ГРУБЕЮТ…