Тут мужик описал Михаилу все перипетии схватки, свидетелем которой он стал: нападение лодок с захватчиками на паром, ограбление тарантаса, расправу с паромщиками!..

Но Строгов его не слушал. Протянув руку к своему кафтану, он нащупал письмо императора, по-прежнему спрятанное на груди.

Он вздохнул с облегчением, но это было еще не все.

– Со мной была девушка! – сказал он.

– Они ее не убили! – поспешил заверить мужик, прочитав в глазах своего гостя, что парень вне себя от тревоги. – Посадили к себе в лодку и дальше поплыли вниз по Иртышу! Еще одна пленница вдобавок к другим, они их всех свозят в Томск!

Ответить на это Михаил Строгов не смог. Молча прижал руку к сердцу, силясь унять его бешеный стук.

Но наперекор любым испытаниям всеми его помыслами повелевало чувство долга.

– Где я? – спросил он.

На правом берегу Иртыша, всего в пяти верстах от Омска, – отвечал мужик.

– Это какую же рану я получил, что она меня так сразила? Огнестрельную?

– Да нет, пикой треснули по голове, теперь шрам останется, – сказал мужик. – Полежишь, батенька, денька три-четыре да можно и снова в путь. Ты в реку упал, но татары там шарить не стали, и твой кошель остался у тебя в кармане.

Михаил протянул мужику руку. Потом внезапно, сделав над собой усилие, привстал:

– Приятель, сколько дней я у тебя здесь пролежал?

– Три дня.

– Три дня потеряно!

– Да ты же все время был без сознания!

– Можешь продать мне лошадь?

– Хочешь уехать?