Т е о. А что эти немцы делали в Москве?

А н д р е й. Они уехали из Германии, когда к власти пришел Гитлер.

Т е о. Понятно. Коммунисты. (Затягивается.) Да, хорошо бы сейчас оказаться на Фридрихштрассе, двенадцать.

А н д р е й. Ты был наверху. Ты сам видел — всюду наши… Уйти вам некуда. Ну взорвете… А дальше что? Вас тут же поймают. И расстреляют на месте.

Т е о. Да, если поймают, расстреляют. На, потяни еще раз. (Дает Андрею затянуться, затягивается сам, вынимает из кармана портсигар.) Откуда у тебя эта игрушка? Трофей?

А н д р е й. Нет. Подарок.

Т е о. Ну, если подарок, на, держи. (Засовывает портсигар в карман Андрея.) Но боюсь, что он тебе не понадобится.

А н д р е й. Тебе тоже.

Тео усмехнулся, подражая трубе, запевает траурный марш.

Война кончается. Неужели тебе не хочется жить?

Т е о. Мало ли кому чего хочется. Мне вот, допустим, хочется у тети оказаться. И чтобы она поставила передо мной свою голубую кружку с молоком… А молока давно в Берлине нет. И дома моего тоже нет. Разбомбили. А где моя мама… не знаю. Можно, конечно, выбраться из этой мышеловки… переодеться в штатское или нацепить белую повязку…

А н д р е й. Что же тебе мешает? Ты предпочитаешь погибнуть как герой?

Т е о. Шкуру спасти можно. Но вот скажи мне… если я тебя сейчас отпущу… развяжу руки и скажу — беги! И только одно условие — живым останешься только ты один. Согласен?

А н д р е й. Нет.