— Чует мое сердце — без Зимина тут не обошлось, — сказал Куманин и сел на траву.

Зуев опасливо поглядывал то на Федякина, то на Куманина.

— Вот что, Федякин. Забирай этого жука, — он кивнул на Зуева. — А мне дай своих ребят. Сделаю проверочку…

Рогов пробирался по тайге. Усталый, измученный, он вдруг остановился. Ему послышались голоса перекликающихся людей, стук топоров.

Лесорубы прокладывали просеку для узкоколейки. Стучали топоры, звенели пилы, с грохотом и треском падали деревья.

Кешка, вытерев с лица пот, спустился к воде и, скинув косоворотку, стал обтираться холодной речной водой.

Рогов, услышав стук топоров, из последних сил кинулся на эти звуки и, продравшись через заросли невысоких кустов, оказался на берегу таежной речушки. Он увидел, как рухнула высокая величественная лиственница, и тут же заметил на другом берегу полуголого паренька. Он хотел крикнуть ему, но, потеряв сознание, упал. Однако паренек заметил его. Он бросился к нему через неглубокую речку, шлепая по воде босыми ногами и, нагнувшись над ним, крикнул:

— Эй, ребята, сюда!

Он нагнулся и приложил ухо к груди Рогова. Через речку бежали двое парней-лесорубов.

— Никак доктор наш новый? — сказал один.

— Он самый, — подтвердил Кешка, и все трое, подняв Рогова, понесли его через речку.

Невдалеке от бревенчатого сарайчика, поставленного Зиминым еще в прежние посещения, горел костер.

Суббота сидел у костра и смотрел на огонь. В костре, уже догоравшем, светились раскаленные угольки… Субботе казалось, что и это сверкающие самородки золота… Зимин лежал невдалеке и вертел в руках сосновую веточку.

— Что будешь делать с золотом, Ефим? — спросил Зимин.

— А ты? Что ты со своим сделал?

— Мое золото далеко. Меня дожидается, — сказал Зимин.

— Ничего. И мое дождется. Думаешь, долго нонешняя власть продержится?! В Библии не зря сказано — ветер приходит и уходит… время собирать камни, время бросать… Придет и мой час, Кирилл Петрович! Бросать камни…

— И какой же это час, Ефим?