Разопните меня на кресте!

Когда за мысом спрятались очертания плавкрана, я наткнулся на перевёрнутый вверх килем дырявый баркас, заиленный, глубоко осевший бортами в песок. На нём сохранилось ещё много прочных досок и брусьев. «А вот и строительный материал для зимовья!» — подумал я, освобождаясь от ноши.

В белом безмолвии тундры, на берегу седого океана, под нежно–розовыми всполохами северного сияния предстоит мне доживать остаток жизни.

— Господи! Как безмерно благодарен я Тебе за столь благостное место несказанной тишины и покоя, милостиво дарованное мне!

— Пресвятая Матерь Божья! Всю мою жизнь Ты исцеляла и берегла меня, и не забыть мне милости Твоей. Дозволь мысленно припасть к ногам твоим и коснуться губами края хитона Твого. Ныне отпущаеши раба Твоего, с миром и подаждь ми слёзы покаяния и исповедания. Твоими молитвами настави мя на деяния благая, да прочее время оставшейся жизни моей без пороку прейду и Тобою рай да обрящу, Богородице Дево, едина Чистая и Благословенная.

— Ангеле Христов! Белым лебяжьим крылом своим оберегал Ты меня всю жизнь, хранил от всякого лукавства, противнаго ми, избавлял. Покровителем души моей и тела был, молил за мя грешного и недостойного раба. Кланяюсь Тебе, и прошу прощения, если противился когда, по неразумности своей, предупреждениям Твоим. Прощай, мой верный и надёжный друг! Безгранична моя благодарность Тебе!

— Господи! Оцени по заслугам старания Твоего преданного слуги, моего Ангела–хранителя, столь ревностно и бережно хранившего меня до сего дни!

Под остовом судна я развёл небольшой костёр и поставил палатку. Сквозь дыру в проломленном днище выходил дым. Паром исходил булькающий над огнём котелок. Ветер не задувал в это низкое убежище, приютившее одинокого скитальца.

Нахлебавшись лапши «Роллтон» с сухарями, напившись чаю с печеньем, купленным в Новом порту, я залез в спальный мешок и предался приятной дрёме.

Вблизи старого баркаса, выброшенного штормом на мысе Поёлава, шуршат галечником холодные волны Карского моря…

Вблизи мраморной набережной Владивостока шуршали галечником волны Японского моря…

…Было холодно. С Амурского залива дул сырой ветер. Виктор, зябко поёживаясь, не то спросил, не то предложил:

— А не пойти ли нам на барахолку, дружище?

— Это ещё зачем? — удивлённо посмотрел я на него. — Денег нет ни копейки, чтобы по барахолкам шастать…

— Так вот и я о том же… Об отсутствии в наших карманах денежной массы…

— Не понял…

— Денег нет, а посидеть в кафе и выпить винца так хочется, — бросая камешки в воду, как всегда иронично сказал Виктор.