— Да.

— Я помню. Вы были у нас. У меня есть просьба.

— Пожалуйста.

— Нарисуйте меня. Можете? Оставлю ему, — она показала на дверь, за которой поскрипывали шаги Анатолия. — Пусть помнит, кого потерял.

— Успокойся, Тоня, — сказала Анна Григорьевна. — Накрывай на стол.

— А что, мама! Я Вальке его отдам. Ей-богу! Валька в него влюблена. Ну и пусть. Простите, — обернулась она ко мне, — простите, что я так откровенно, при вас… Но вы друг нашей семьи, правда?

Василию Павловичу чай отнесли в кабинет. Анатолий держался хозяином. Мы вынуждены были слушать его бесконечные, самодовольные разглагольствования. Ему, видите-ли, предложили место на другом заводе. Его переманивают. Стало быть, у него есть имя. А ведь это очень важно — приобрести имя! Трудно было переносить без смеха эту болтовню двадцатитрёхлетнего балбеса.

Два дня я пробыл в Приморске и возвращался к Лухманову далеко не в победном настроении. Досадно сознавать, что враг где-то поблизости от Казанцева, быть может в его доме, а ты его не различаешь. Ключ в замке — утверждает депеша. Значит, враг занял исходные позиции, наймиты Кромби наготове, чтобы шантажировать, подкупать или грабить. На кого падает подозрение? Анатолий неприятен мне, но это не основание. Антонина? Насторожённость моя к ней не утихла, но улик никаких нет. Валентина? О ней я знаю очень мало. Знакомство её с Антониной началось ещё весной. Валентина явилась в поликлинику на приём, затем — в знак благодарности за лечение — пригласила Луковскую в театр. Впрочем, сейчас дружба под ударом — Валентина подметила, что Анатолий не ладит с женой, и пытается увлечь его.

Ключ в замке, ключ в замке, — стучало в мозгу, в такт с колёсами вагона. Пойманный лазутчик, наверно, знает, что это значит. Он ещё изворачивается, не говорит всей правды. Но в конце концов он должен сказать.

4

4

— Ясное дело, он у них не последняя спица в колеснице, — так сказал о лазутчике Лухманов. — Нет, он не простой передатчик денег. Его прислали, чтобы руководить диверсией против Казанцева, или, как они говорят, — «операцией» «ключ». Они ведь любят давать громкие названия своим грязным вылазкам. Торгашеская натура требует рекламы. Их первый козырь — шантаж. Но, конечно, есть и другие средства в запасе. Так или иначе, мы достаточно знаем, чтобы припереть посланца мистера Кромби к стенке.

Действительно, шпион вынужден был сознаться, что деньги, которые он нёс, предназначаются Казанцеву. Но при этом он выкинул новый манёвр.

— Ваш Казанцев, — процедил он, — продал своё изобретение нашей фирме.