— Что ты вообще здесь делаешь? — Спросил Джо, с ужасом понимая, что он уже испытывает к потенциальному врагу симпатию, и нисколько не ассоциирует его с рядовым Меридой Гувер, как ни старается.

— Охочусь на Совет. — Серьезно ответил он. — Только их здесь не оказалось. А так хотелось устроить завтра очередное показательное выступление. Кто же знал, что и вы, придурки, сюда сунетесь?

— Нас пригласили озвучить план по твоей поимке. — Объяснил Кейдж, пытаясь устроиться поудобнее.

— Расскажи мне, я тоже послушаю. — Развеселился Моритц. — Ох Корки, неужели ты думаешь, что сможешь меня обставить?

— Зачем ты вообще все это делаешь? — С отвращением спросил Джо, незаметно массируя спину.

— Для веселья. — Пожал плечами он.

— Ты убиваешь людей.

— Ты тоже.

— Это другое.

— Да ну? Все люди одинаковы. Я даю им, то, чего они хотят — справедливость. А справедливость жестока. Ты когда-нибудь бывал в суде, на процессе, когда всем известно, что осужденный виновен, но не хватает доказательств — и он выходит на свободу. Это глупые правила социума, кучки организованных овец. Я же одиночка, и я выше этого.

— Считаешь себя пастухом?

— Ну что ты! — Развеселился Моритц. — Пастухи — это Корки, его Мария и его Доусон. А я — пес Господень!

— Прекрати, Стеф. — Поморщился Кейдж. — Не пудри мозги парню. Это мой лучший снайпер, и он мне нужен.

— Да? — Моритц взглянул на Джо с разгоревшимся интересом. — Выучка или природный дар?

— Физиология. — Ответил Джо. — Глазомер, реакция, доли мозга и все такое.

Моритц присвистнул.

— Действительно, редкий случай. Ладно, Корки, оставлю его тебе, мне, в принципе, своих хватает, да и я теперь могу форменные чудеса. Пошли, если вы отдохнули, недолго осталось, ха-ха!

— Когда ты решил, что уйдешь? — Спросил Кейдж после непродолжительного молчания. — Я так и не узнал.

— После того, как меня едва не затащили под трибунал из-за тех двоих ублюдков. — Моритц остановился на мгновение, передернул плечами и зашагал дальше.

— Понимаешь, какое дело. — Обратился он к Джо. — Это было в нью-йоркской подземке. Не помню, за каким дьяволом меня туда понесло, но не в этом дело. Я ехал в вагоне, и вдруг на одной из станций зашел старичок и попросил милостыню. В это трудно поверить, я не сентиментален, но было в нем что-то… черт меня дери, если у него за плечами не было длинной благородной жизни и прочего высокопарного дерьма. Он был чистенький и опрятный, милейший старичок, и я даже приготовил для него двадцатку, как увидел сначала одного, потом второго. За ним шли двое ублюдков с такими рожами, браток, что и святому захотелось бы воткнуть им по перу в глазницы. Ясно, что они его пасли, и отбирали все, что он собирал. И мне вдруг стало так мерзко, что я убрал свою двадцатку, вышел из метро и нажрался в хлам в ближайшем баре.