— Конечно! Дверь сорвана с петель, стекол в окнах нет. Собака убита.

— Вбыта, — прошептал Запра. — Какие звери, господи…

— Собаку, значит, вы не убивали? — недоверчиво спросил Глоба.

— Может, и я, — пробормотал Запара.

— Уж это могли бы знать наверняка, — ворчливо проговорил Глоба.

— Запамятовал, — опустил голову Запара. — Голова кругом… Все ж таки, я в том хуторе всю жизнь пробедовал… И покинул на произвол.

Он бормотал жалобным голосом, подшмыгивая насморочным носом, со слезами на глазах, но Глоба видел, как он изредка кидает на него злые взгляды — он чувствовал, что старик говорит неправду. Казалось бы, Тихон о Запаре знал все. Перед тем, как ехать к нему, он собрал все сведения, которые можно было достать в уезде.

Да, Запара на самом деле бедствовал в этом хуторе. Распаханной земли было мало — хватало только на огород: картошка, огурцы… Жил пасекой — качал мед, продавал его. Жена бросила его еще в молодости, осточертела, видно, ей отшельническая жизнь, ушла с каким-то бродяжкой, оставив за руках мужа малолетнюю дочь. Дочь выросла — подалась в город на веселые и легкие хлеба. В гражданскую войну тот хутор горел. Какой-то дезертир, может, прятался в стогу сена, неосторожно бросил цигарку — огонь полыхнул над хатой. Старик поднимал хутор из головешек горбом да руками. Построил хату так-сяк, последние гроши отдал наемным плотникам.

В той хате каждая половица была сделана его руками. И крышу он сам стлал, острым обломком косы равняя соломенный свес над земляной завалинкой… Такой хозяин просто от нечего делать свою хату не бросит, не оставит среди леса гнить под осенними дождями. У такого попробуй ее отнять силой — он вцепится в двери намертво, не оторвешь. А тут кинул — как от потопа бежал… А не связано ли это с появлением в лесу деревянного креста?

— Новый хозяин платить за вас налоги отказывается, — сказал Глоба, для весомости заглядывая в какие-то бумаги. — А без квитанции об уплате вы продавать хутор не имеете права.

— Так что же делать? — в отчаянии спросил Запара. — Мне деньги нужны.

— Придется вам туда поехать, — холодно произнес Глоба. — На месте все уточним.

— Да ни за что! — закричал старик. — Гори оно все пламенем!

— Что за крест там стоит? — вдруг спросил Глоба, не сводя глаз со старика. На его лице отразилось глубокое недоумение, он смотрел на Тихона, приоткрыв рот:

— Хрест?! Ото щось новое… Хрест.

И вдруг, как громом пораженный, опустил голову на ладони. Зашептал точно в беспамятстве:

— Хрест… Значит, убита. Хрест! Прости господи, душу грешную… Робыв, не ведая, що роблю…