Фон Франц закрыл глаза, молясь о спасении. Он говорил себе, что эта субмарина пережила сотни атак, сотни глубинных бомб. Сотни. Мало того, эта подводная лодка – именно эта и никакая другая – могла погружаться глубже всех субмарин на этой планете. Глубже, чем любое другое судно. Глубже, чем любая глубинная бомба.

И все же…

И все же они не могли погружаться быстрее, чем бомбы.

И все же корпус уже поврежден.

Капитан услышал жалобный стон металла – такого прочного и такого истерзанного. Он увидел, как серые хлопья краски опадают на стальной пол – завораживающее зрелище. Увидел, как гнутся заклепки.

Все передатчики вышли из строя, конечно. Последнее сообщение он отправлял… когда? Больше двух месяцев назад.

Столько всего изменилось за это время.

Тогда, два месяца назад, он был капитаном военного судна. Капитаном, верным фюреру.

Но теперь фон Франц должен был передать союзникам предложение мира.

Если бы они могли хоть как-то узнать об этом, эти люди на корвете.

Фон Францу оставалось надеяться только на помощь Господа. Потому что, в конце концов, у британцев была всего одна попытка. Когда бомбы взорвутся, сонарная установка перестанет работать и подлодка успеет уйти, пока гидролокационное оборудование перенастраивают.

Им бы только пережить взрыв этих бомб…

Бум-м.

Глухой, до боли знакомый звук взрывов.

Первый… Второй… Третий…

Взрывы все ближе.

Люди в машинном приготовились к первому удару. Они знали, что первая взрывная волна кажется страшнее, но корпус разрушает на самом деле только вторая.