Но в таком глухом расположении есть свои преимущества. Поскольку развитие современной архитектуры не затронуло Адрианополь, он остался относительно чистым: город-игрушка с мощеными переулками, крытыми базарами, черепичными крышами и одними из самых красивых мечетей в Турции. Над городом доминирует массивная Селимие, мечеть султана Селима, созданная в 1568 г. архитектором султана Мимаром Синаном, который построил также несколько храмов вокруг церкви Святой Софии в Стамбуле. Минареты стоят, как гордые генералы, над тихими, пустыми дворами. В сумерках, когда помещение для молитвы заполняется верующими и над базарами разносятся гипнотизирующие звуки сур Корана, я впервые за все путешествие реально ощутил динамизм ислама. Здесь никому нет дела до жгучего гнева сербов, румын, болгар и греков. Здесь все тихи, спокойны; от них исходит ощущение собственного достоинства и довольства собою. Я воспринял это как наслаждение победителя. Турки не ищут повода для драки, поскольку они сами были угнетателями.

«Не Оттоманская ли мы теперь империя?» – задавался вопросом родившийся в России нобелевский лауреат Иосиф Бродский, рассуждая, не предвещает ли судьба турецкой империи нечто подобное для Советского Союза. Бродский увидел в Турции «третьесортное настоящее» людей, «ограбленных интенсивностью истории этого места», с тех пор как после Первой мировой войны скипетр восточного деспотизма переместился на Север, в Кремль[77]. Хотя Бродский не стал проводить сравнение дальше, параллели между падением Османской и советской империи поразительные. Абдул Хамид, султан Турции с 1876 по 1909 г., в начале своего правления показал себя осторожным реформатором, подобным Никите Хрущеву. Но, как Леонид Брежнев, быстро огородил султанат прежней стеной террора на жизнь еще одного (и, как оказалось, решающего) поколения. И элита Абдул Хамида, как и брежневская, втайне планировала социальные перемены, которые и последовали. Энвер-паша и младотурки, подобно Михаилу Горбачеву и его сторонникам, проводили реформы «сверху», надеясь благодаря резкой либерализации сохранить империю, пусть и в более свободной форме. Но план не удался из-за действия центробежных сил, в результате которых подданные народы потребовали полной независимости, и из-за опасения массовых протестов людей, которые больше хотели возврата к прошлому, чем продвижения вперед, в будущее. Революция младотурок в результате сделала неуместными самих младотурок. Их место занял новый человек: Кемаль Ататюрк.

У Ататюрка, по словам его биографа лорда Кинросса, была идея создания «новой (и современной) турецкой нации, хирургическим путем избавленной от язв удаленных конечностей и способной восстановиться как компактное здоровое тело, укорененное на благодатной почве своих предков».