Галина не могла понять, чему же они радуются и чем, в сущности, гордятся. Вся их жизнь прошла в стенах фабрики. Синее море, золотой пляж они видели лишь вечерами после работы да в воскресные дни. В ресторанах не бывали, дорогих напитков и вкусных блюд не пробовали. А жизнь у человека только одна и, как умно сказал один писатель в школьном учебнике по литературе, дается ему лишь один раз, и надо ее прожить так, чтобы не было потом горестно и обидно за бесцельно прожитые годы, и, Галина мысленно добавляла, где-нибудь у станка чулочной фабрики.

И она твердо решила: надо выбиваться. Выбиваться в «люди». Вернее, пробиться любой ценой в тот круг людей, для которых праздники – постоянные будни, или будни как праздники.

Но как? С чего начинать? В какую сторону сделать первый шаг? И чтоб не оступиться, не уронить себя. Она, конечно, понимала, что никто не может дать дельного ей совета, даже на мать, прожившую большую и трудную жизнь, положиться нельзя. Мать то ее упрекала, то обожала, то советовала «погулять вволю за свою и ее, материнскую, молодость, потому как проклятая война отняла у нее девичьи радости».

Но эти обычные девичьи радости – заигрывание с парнями, толкотня на тесной танцплощадке, провожание с поцелуями – ее не устраивали. У местных парней в кармане не шибко много, больше нахальства и показного бахвальства. А с приезжими молодыми людьми она не особенно знакомилась, хотя с некоторыми встречалась и кое-чему научилась, кое-что познала. И себе цену узнала. И что у нее тело «гибкое, как лоза», а стройные загорелые ноги – «цвета золотистой шерстки молодого оленя».

Галина очень быстро поняла, что она довольно недурна собой, даже весьма привлекательна, что это ее главное достоинство, ее капитал, и таким богатством надо умело распорядиться, не растрачиваясь на мелочи. Как говорится, она была из молодых, да ранних. Природа наделила ее скоропроходящей прелестью и стремлением пользоваться ею, пока не ушло время.

Несколько лет назад в сентябре, в бархатный сезон, Галина, сбежав с уроков, вальяжно наслаждалась на пляже. Рядом, на золотистом песке, небрежно расстелив цветастые махровые заграничные полотенца, похожие на простыни, блаженствовали две заезжие молодые дамочки, подставляя свои белые обнаженные спины ласковому солнцу. Дамочки о чем-то беседовали между собой, обсуждали что-то, ни на кого не обращая внимания. Галина невольно прислушалась. Заинтересовалась. Разговор шел о жизни, о женской доле, о счастье. Одна из них убежденно произнесла:

– Счастье женщины, как говорят мудрые люди, это ХВЗ.