Воздвиженский, широко взмахнув рукой, величественным жестом показал на сидящих в зале Казаковского и Анихимова, Бакунина и Селезнева, Алимбаева, Коваля, Куншева, Закомарина, на буровиков и горнопроходчиков, на авторов открытия месторождений и тех, кто ведет их детальную разведку и оценку, и начал им всем говорить высокие слова благодарности за их самоотверженный, героический, полный лишений, тяжелый, порой неблагодарный, но очень необходимый, очень нужный государству, народу, труд, труд геологоразведчиков, а по-настоящему – разведчиков будущего, которые своими усилиями укрепляют и умножают богатство и могущество нашей социалистической Родины.

Профессора долго не отпускали, засыпая его многочисленными вопросами. Задавать вопросы продолжали и за дружеским ужином, когда уселись за широким столом в столовой. И Казаковскому было радостно и приятно сознавать, что знаменитый ученый тепло принят его друзьями и товарищами по экспедиции, да и сам Воздвиженский как-то легко и сразу вошел в их рабочий коллектив, как близкий и давно знакомый крупный специалист.

Он был прост и доступен, говорил понятно и ясно, не усложняя свою речь сложными научными и техническими терминами, а главное, держался как равный среди равных, не подчеркивая свое превосходство. А сколько приезжало в экспедицию представителей от науки, которые с первых же шагов и первых фраз подчеркивали свое особое положение, свое превосходство, и всякий раз это доказывали, считая себя великанами, стоящими на плечах у карликов-работяг. А профессор Воздвиженский показал иное. Его скромность и обходительность всех покоряла. Он как бы считал себя простым человеком, стоящим на плечах у гигантов, творящих великое дело.

А поздно вечером, когда Казаковский и Воздвиженский остались одни, между ними состоялся нелицеприятный разговор. Профессор, не особенно стесняясь в выражениях, открыто и резко отчитывал своего не очень радивого аспиранта-заочника. Он сдирал с него «шкуру вместе с живым мясом» за то, что до сих пор не удосужился закончить, вернее, написать, свою давно готовую кандидатскую диссертацию, которая «висит в воздухе у него перед самым носом», положения которой давно «проверены в практическом производстве».

Что Казаковский мог возразить в ответ? Ничего. Профессор прав. И Казаковский, виновато потупившись, пряча по-мальчишески руки за спиной, обещал в ближайшее же время исправиться, все написать, переписать и прислать в Москву на кафедру для ознакомления и оценки.

– Показывай-ка мне черновики сейчас, я разберусь, – потребовал Воздвиженский.