Оля в свои тридцать три руководила судебно-правовым отделом, держа под контролем все текущие судебные процессы, и лично участвовала в самых сложных.

– Правда… Я вообще жаловаться пришла, Денис…

– Никаких жалоб, Оленька, ты же знаешь, – ответил Дмитриевский.

– Ну не жаловаться… Назови это рационализаторским предложением… Ребята недорабатывают…

Так Орлова называла коллег, которые занимались административными процедурами. Они же помогали судебникам собирать доказательства из государственных структур. И вот между «ребятами» и Ольгой постоянно шла какая-то не совсем понятная Денису борьба.

– Ясное дело, – съехидничал он.

– Я серьезно, – ответила Ольга. – Попросила вон один документ из администрации мне достать для сегодняшнего процесса. Так криков было – как будто я что-то противоестественное прошу…

Дмитриевский усмехнулся:

– Думаю, если бы ты у них что-нибудь противоестественное попросила, они бы сделали это с радостью. А так, видимо, скучно.

У Орловой заверещал карман.

– О, – засмеялась она, глядя на экран смартфона. – Летчик мой… В отпуск к нему собираюсь…

– Ответь… – улыбнулся Денис и углубился в почту.

– Да, Кирилл! – затрещала в телефон Орлова, а в кабинет Дмитриевского после однократного, ничего не значащего стука заглянула голова Вити Смолина – компьютерщика и системного администратора:

– Можно?

– Да, конечно. Ты один?

– Не. С Васей Кручининым.

Кручинин, рекламщик и маркетолог, сидел в одном кабинете со Смолиным. В последнее время они работали над интернет-сайтом. Почти всегда ходили вместе и постоянно переругивались.

– Конечно, с Васей, – улыбнулся Дмитриевский, – Как же без Васи. Что там?

Ребята встали за спиной Орловой. Она вопила в трубку:

– Что значит «не прилетай»? Что это значит? У меня билеты невозвратные, слышишь?