Некипелов обитал в Картинном зале. Зал был высокий, полукруглый, со стрельчатыми окнами почти до самого пола. О его прежнем названии свидетельствовали только табличка да старинные гвозди, вбитые под потолком для подвешивания картин.

Соседом Некипелова по палате оказался ровесник, старший лейтенант Виктор Литвяк, чернявый, кривоногий и низкорослый, но заводной и с чувством юмора вертолётчик из Троицка.

– Ты думаешь, меня сюда лечиться направили? – в первую же минуту спросил он Некипелова и загоготал: – Я, Саня, здесь в ссылке, как Пушкин в Михайловском.

Некипелов искренне удивился:

– Тебя, что ли, сюда за вольнодумство сослали?

Литвяк снова загоготал:

– В какой-то степени и за вольнодумство. А вообще-то, Александр Сергеич поплатился за свою любвеобильность. Он же, будучи в Крыму, клинья к жене царского наместника, графа Воронцова, подбивал. Вот граф и расстарался, чтобы молодого соперника удалить…

– Ну, а ты к какой графине клинья подбивал? – иронично спросил Некипелов.

Литвяк самодовольно хмыкнул:

– Много их всяких было… А тут как-то враз рогатые мужья на меня пожаловались и в политотдел, и комполка. Вот командование и приняло мудрое решение – отправить меня в санаторий на месяц, пока страсти в гарнизоне не улягутся…

– Да ты прямо гигант…

– Гигант не гигант, а бабы довольны… – со значением сказал Литвяк и полюбопытствовал: – А ты как здесь очутился среди зимы?

– Смешно рассказывать, – отмахнулся Некипелов.

В санаторий он попал, действительно, по нелепой случайности. У него, много лет серьёзно занимавшегося спортом, никогда не жаловавшегося на здоровье, вдруг забарахлило сердце. Осенью его перевели в Свердловск на должность замполита роты охраны штаба ВВС округа. Пришлось проставляться по старому месту службы и представляться по новому. А тут ещё сына надо в детский сад устраивать. Чтобы не стоять в многолетней очереди, новые коллеги подвели его к знакомой директрисе детского сада. Она окинула Некипелова оценивающим взглядом:

– Ребёнка вашего приму, но с вас потребуется трудовой вклад в обустройство нашего детского учреждения: сделайте кирпичную кладку в одном из подсобных помещений. Оштукатурьте, покрасьте. Справитесь?

– Сделаем, – заверил Некипелов.

В ближайший выходной, взяв на помощь солдатика из своей роты, он принялся за работу. Работали ударно, как комсомольцы у Николая Островского на Боярке. За день сделали то, на что бригаде каменщиков и маляров потребовалось бы дня три.

Вечером, с устатку, намахнул стопку и свалился со стула, потеряв сознание. Штабной врач поставил диагноз – нейроциркуляторная дистония по кардиальному типу и настоял, чтобы в очередной отпуск, который вопреки присказке «солнце светит и палит, в отпуск едет замполит» пришёлся на февраль, Некипелов поехал в санаторий.