– Какую?

– Турки начинают войну против Австрии. Султан Магомет собрал громадное войско и повел его под Вену… Я тороплюсь в Варшаву, чтобы предупредить короля Яна.

Палий нахмурился.

– Почему ты думаешь, что нужно предупреждать Собеского?

– Расправившись с Австрией, турки накинутся на Польшу… Ненко слышал это из уст Кара-Мустафы.

– Вот как?! Значит, когда падет Австрия, а затем Польша, Магомет вновь бросит свое войско против нас. И тогда уже ничто не сдержит его!

– Мы с Ненко тоже так подумали и решили, что нужно обязательно предупредить поляков…

– Верно. Турок можно остановить только общими усилиями. Твое решение ехать в Варшаву одобряю. А от себя пошлю письма в Москву и Батурин, чтобы и там узнали о замыслах султана.

– Спасибо, батько, за поддержку. Я был уверен, что ты согласишься с нами.

– Еще бы! Как и покойный Сирко, я считаю, что среди многих врагов для нас сейчас самый злейший, опаснейший – турецкий султан… И вопрос стоит так: кто кого? Или мы сообща с другими народами, которым он угрожает, отсечем его загребущие когти, или же нас всех до единого вырежут. И на расплод не оставят…

– В страшное время мы живем, – задумчиво произнес Арсен, перебирая в памяти большие и маленькие события, свидетелем которых пришлось ему быть. – Выстоим ли?

– Выстоим! Должны выстоять! Иначе – всему конец…

Они подошли к крыльцу большого дома, памятного Арсену еще с прошлой зимы. В нем тогда жила старенькая бабуся с мальчиком и девочкой. Теперь дом был восстановлен: пахли смолой новые двери, белели обмазанные белой глиной стены, вместо выбитых стекол в окна вставлены хорошо пригнанные доски. Вокруг дома все прибрано. Чувствовалось, что здесь хозяйничают заботливые женские руки.

– Прошу в мою хату, – пригласил Палий, – правда, временную. Здесь потом устроим полковую канцелярию. А покуда полка нет и с жильем у нас худо, поселили мы здесь Феодосию с детьми. Вдову Семашко. А я, собственно, постояльцем у нее. Можно сказать, в приймах, – улыбнулся Палий, поднимаясь на крыльцо.

– Ты, батько, еще молодой, только за сорок перевалило. А Феодосия – красивая женщина. Да и покойный Семашко, помнится, завещал вам объединиться. Было бы правильно, если б вы с нею поженились…

Палий посерьезнел. Приблизился вплотную к Арсену и тихо сказал:

– Я и сам так думаю, друг… Феодосия – женщина не только красивая, но и умная. И сердце мое склонно к ней. Но этого ведь мало!

– Чего же еще нужно?

Палий шутливо толкнул Арсена в плечо.

– Пойми, я хочу, чтоб и меня полюбили! Только тогда я могу жениться. Присмотрись получше, а потом скажешь: любит она, по-твоему, меня или нет?