— Что я могу ответить на это? — сказал я. — Я умру так же спокойно, как переношу сейчас твои удары. Христианин никогда бы не стал истязать связанного. Развяжи меня, и тогда увидим, чей пророк лучше и чей рай прекраснее!

— Собака, не угрожай мне, иначе ты познакомишься с могильщиками еще до рассвета!

— Тогда оставь меня в покое и убирайся!

— Нет, мне нужно с тобой поговорить. Может, хочешь выкурить при этом трубку? — В его словах сквозила ирония.

— То, что ты хороший хораджи, я уже видел. Но то, что ты еще и перелетная птица, я не догадывался. Если ты действительно хочешь со мной поговорить, имей представление обо мне. Говорю тебе — ты только тогда услышишь мой голос, если проявишь уважение к моей бороде, как тебе велит Пророк.

Это было, конечно, издевательство с моей стороны. Под словом «хора» («танец») турок понимает смысловые движения, которые разрешены на женских половинах, а мужчины их избегают. Танец дервиша — нечто иное, он считается священным. За это я удостоился не третьего пинка, а гневного взгляда. Потом он сел на пол рядом со мной. Второй же остался стоять.

— Если бы ты был мусульманином, я бы тебе ответил, — сказал дервиш, — христианин же не может оскорбить настоящего правоверного. Как может жаба оскорбить солнце? Мне кое-что нужно у тебя узнать. Ты ответишь на мои вопросы?

— Я готов это сделать, если они окажутся вежливыми.

— Ты тот самый франкский доктор, который выследил в Дамаске уста?

— Да, я.

— Ты стрелял в него, когда он прыгал в воду?

— Не я, мой слуга.

— Ты встречал уста потом?

— Да.

— Где?

— У башни Галаты, он был уже трупом.

— Этот человек говорит правду, — обратился он к тому, что держал лампу.

— Ты не знал, что уста мертв?

— Нет. Он исчез. Нашли мертвого Колеттиса, а рядом с ним тело, которое никто не опознал.

— Это был уста.