— Кто? Что?

— Дьявол… Да опухоль. Намного?

— Да уж. Напоминает огурец.

— All devils![2] Просто кошмар какой-то. Yes!

— Наверное, через какое-то время станет похожа на Fowling Bull, сэр!

— Я сейчас отвешу вам пощечину, мистер! Если бы у вас была такая дуля на носу…

— А больно?

— Нет.

— Я и гляжу, что-то вы бодро выглядите.

— Бодро? Zounds![3] Как я могу выглядеть бодро, если эти люди думают, что у меня не нос, а табакерка. Сколько еще мне носить эту дулю?

— Не менее года, сэр.

Он округлил глаза, и в них выразился такой ужас, а рот открылся в таком немом крике, что мне стало его искренне жалко.

— Год? Целый год? Целых двенадцать месяцев?

— Около того.

— О! Ах! Horrible![4] Просто кошмар. А средства никакого нет? Пластыря? Мази? Удалить как-то?

— Нет, ничем не поможешь.

— Любая болезнь лечится.

— А эта — нет, сэр. Этот вид чумы не так опасен, но, если начать вмешиваться, пытаться разрезать, может стать хуже.

— Гм. А когда пройдет, что-то останется?

— По-разному бывает. Чем больше нарыв, тем глубже остается отверстие.