— Тогда скажите для начала, много ли места займут ваши вещи?

— Совсем немного. Здесь все живут как на войне. Ничего лишнего при себе не держат. Все мое имущество заключается в лошади, оружии, двух сменах одежды и небольшом запасе белья.

— Все же для этого понадобится пакет, это возбудит подозрения. Вы не сумеете тайком пронести к нам свою запасную одежду и белье?

— Думаю, что да.

— Тогда сделайте! Мы возьмем ваши вещи. Вы будете нас сопровождать и подниметесь на плот.

— Но получится ли это? Я же обязан вернуться.

— Подумаешь! Обязаны, но хотите ли вы этого или сделаете это — разные вещи.

— Что скажет майор?

— Положитесь на меня. Я растолкую дело так, что ему придется смириться.

— Он — мой начальник!

— Лишь до тех пор, пока вы считаете его таковым. Мы на вашей стороне, и вы сами видели, как бесцеремонно я обращался с майором. Я даю вам слово, что вы освободитесь.

Он помолчал немного, а потом сказал:

— Это очень рискованно!

— Вовсе нет, сеньор! Подумайте, как я рисковал, находясь среди такого количества врагов! Но все удалось. Поэтому мне даже в голову не придет бояться тех нескольких солдат, которых приставят к нам.

— Дело может легко дойти до стычки!

— Глубоко сомневаюсь в этом. Ваши люди знают, что мы лучше вооружены. Впрочем, я, конечно, предпочитаю силе хитрость.

— Ладно! Вы говорите так рассудительно, что мне хочется положиться на вас. Я принесу вам свои вещи. Через четверть часа я снова буду тут.

Он незаметно удалился и через пятнадцать минут принес свои пожитки. От продолжения беседы мы отказались. Не стоило ничего обсуждать заранее, ведь мы не знали, как развернутся события. К тому же мог проснуться часовой, и если он увидит, как капитан выходит от нас, то наверняка сообщит об этом.

Мы снова улеглись спать. Нас разбудила суета, царившая в лагере. Солдаты уезжали на водопой, разжигали костры, чтобы приготовить мясо, из которого состоял весь их дневной рацион.

Я полагал, что Хордан вызовет нас к себе, и ошибался. Он сам пришел к нам в сопровождении генерала. Вероятнее всего, чтобы удержать своих людей от враждебных выпадов в отношении нас, неминуемых при нашем появлении.