— Только не теряйте надежды, — прошептал он, желая его успокоить. — Вожаки-то еще мимо не прошли, а таких важных пленников, как ваш брат да Охотник, они, как пить дать, от себя ни на шаг не отпускают.

Теперь к ущелью приблизились два всадника в белых накидках. Шварц еще издалека узнал лицо одного из них и воскликнул вполголоса:

— Абуль-моут! Это он, наконец!

— Точно, он, собственной персоной, — кивнул Отец Аиста, — а другой — сам Абдулмоут. Но гляньте, посмотрите, кто идет сразу за ними. Он жив, жив! Сеяд Ифъял с ним!

Действительно, это были они, Йозеф Шварц и Охотник на слонов. Судя по всему, ловцы рабов обращались с ними далеко не так жестоко, как с чернокожими невольниками; им даже оставили их одежду. Оба пленника выглядели сравнительно неплохо и держались с достоинством. Несмотря на плачевное положение, в котором находились друзья, лица их не выражали ни тени покорности.

— Слава Богу! — облегченно вздохнул Шварц. — Как бы мне хотелось броситься к нему и вырвать его из рук этих негодяев.

— Но тогда вы погубите все наши планы! — не на шутку испугался Серый.

— Конечно, я это знаю! Я должен сохранять хладнокровие. Но не сообщить ему о своем присутствии я все же не могу.

— Ради всего святого, не делайте глупостей! — шепотом взмолился Пфотенхауер, хватая товарища за руку.

— Не беспокойтесь! Я подам Йозефу знак, который он хорошо знает.

Охотник на слонов и его товарищ по несчастью были крепко связаны одной веревкой, так что они не могли ни на шаг отойти друг от друга. Руки их также были прикручены к телу, а вокруг туловища каждого был обмотан толстый канат, другой конец которого ловцы рабов прикрепили к стремени Абдулмоута. Тот уже въезжал в ущелье, и пленники вот-вот должны были скрыться в скалах вслед за ним, когда из лесу раздалось характерное карканье коршуна. Никто не обратил внимания на этот звук, так как коршуны встречаются в Судане на каждом шагу, однако Йозеф Шварц вскинул голову и прислушался. Его глаза заблестели, щеки разрумянились; он посмотрел направо, в сторону кустов, откуда донесся крик птицы, и заметил среди ветвей руку, которая махнула ружьем и тотчас исчезла. У Шварца хватило самообладания ничем не выдать охватившее его волнение. Он не сбился с шага и снова опустил голову. Но в тот момент, когда они с Охотником на слонов подошли ко входу в ущелье, Йозеф склонился к своему товарищу и тихонько прошептал ему на ухо:

— Какое счастье, что Абуль-моута не насторожил крик этого коршуна!

— А почему, собственно, он должен был… — начал Охотник.

— Это была не птица, а крику коршуна подражал мой брат.