Напрасно Торба призывал кочегаров держать пар выше красной черты манометра, напрасно, рискуя взорвать котлы, пытался он бороться с ветром и волнами.

Оставалось одно - направить пароход вдоль берега в открытое море. Соломин стиснул ручки штурвального колеса. К счастью, пароход послушно подчинялся рулю. Кар стоял возле матроса и показывал, куда рулить, думая: девяносто девять шансов из ста за то, что они разобьются…

Он оглянулся и увидел, что громадная волна, догнав повернувшую к берегу шлюпку, подняла ее высоко вверх. В ту же минуту другая волна ударила в нее с неимоверной силой и наполовину затопила. Набежала третья волна, и шлюпка опрокинулась вверх дном. Двое или трое ухватились за шлюпку, и их вместе с ней высоко подняла новая грозная волна.

Кар побледнел. И все, кто был на палубе, содрогнулись. Только Соломин не отводил глаз от курса, крепко сжимая штурвал.

Штурман кинулся к бортовой надстройке - сбрасывать спасательные круги. То же самое делали машинист и боцман на спардеке.

А ветер и волны несли пароход и шлюпку на прибрежные камни.

Глава III

Глава III

В Архангельске наступила хмурая осень. Ветер срывал последние листья в городском саду, беспрерывно лил дождь. Вода Северной Двины, обычно темно-зеленого цвета, теперь приняла темно-серый оттенок и, казалось, потяжелела.

К Архангельской пристани причаливали пароходы с дальнего Севера. Это были последние суда, возвращавшиеся из далеких и опасных рейсов в Арктику. Пришел «Ломоносов» с Земли Франца Иосифа, с Новой Земли прибыли «Русанов» и «Сибиряков», с Карского моря возвратились «Таймыр» и «Малыгин». Ледокол «Ленин», проведя из устья Енисея в Баренцово море последний караван иностранных лесовозов, зашел также в Архангельский порт.

В кабинете начальника порта все чаще появлялись опытные ледовые капитаны. Прибыв в Архангельск, они гладко выбривали подбородки, подстригали усы, сбрасывали с себя двухпудовые тулупы и надевали вместо них лучших фасонов пальто с золотыми нашивками на рукавах и фуражки с большими гербами Совторгфлота, которые матросы шутя называют «капустой».

В кабинете начальника порта после веселых приветствий к ним обращались с тревожным вопросом:

- Не встречали ли вы «Лахтака»? А может быть, слышали что-нибудь о нем?

Но никто не мог ничего сказать, кроме того, что уже давно знал начальник порта. Четыре недели тому назад капитан «Лахтака» передал по радио: «Подошел к острову Уединения. Думаю сегодня закончить съемку и возьму курс на Архангельск».

Вечером того же дня в Карском море поднялся большой силы шторм. Он унес на юг «Малыгина», выбросил на мель шхуну «Белуху». Электрические разряды в атмосфере несколько дней не давали возможности береговым радиостанциям связаться с кораблями. Но скоро заработали все радиостанции. Один за другим откликались пароходы. Молчал лишь радист «Лахтака».