— Не понял, повторите, — запросил Шестнадцатый.

Мишуев смотрел на Сизова. Тот молчал. Пауза затягивалась.

— Стою в ста метрах от «сицилийцев». Жду указаний, — донеслось из динамика.

— Продолжайте наблюдение. Не приближаться, — устало сказал Мишуев.

Сизов быстро прошелся по кабинету взад-вперед. Так мечется по вольеру затомившаяся овчарка.

— Сядьте, — бросил подполковник. Старик сел.

— Они двинулись к водокачке. Иду следом, — доложил Веселовский и после паузы продолжил:

— Впереди показался патрульный автомобиль. Преследую. Связь прекращаю.

Красная «шестерка» подпрыгивала на ухабах, поднимая бурые облака пыли. Наперерез ей заходил желтый «УАЗ» с включенной мигалкой. Резко завыла сирена.

Фоменко громко откашлялся.

— Молодцы, на нервы давят… Давай и мы?

Веселовский кивнул.

— И фары включи! Песцов выполнил команду. Пронзительный визг итальянского сигнала наложился на басовитый рев отечественной сирены.

Оперативная «Волга» с зажженными фарами и патрульный «УАЗ» зажимали машину «сицилийцев» в клещи.

Огоньки вызовов на пульте у Мишуева перемигнулись: один погас, тут же зажегся другой.

Теперь частил словами Веселовский:

— Они бросили машину и спрятались в доме путевого обходчика! Дом старый, аварийный, в нем никто не живет. Расположен прямо под железнодорожной насыпью. Два окна в фасадной стене, одно — в торцевой. Да, еще слуховое окно с чердака…

Мишуев посмотрел на Сизова. Тот молчал. Казалось, что он впал в оцепенение.

— Жду указаний, — нервно донеслось из динамика.

Мишуев поднес руку к вороту сорочки, но нащупал уже расстегнутые пуговицы. Ему показалось, что Сизов насмешливо улыбается, но усилием воли сдерживает улыбку.