На грубой брусчатке мостовой луна старательно высвечивала два неподвижно застывших безжизненных тела. И только острый глаз мог рассмотреть третьего, привалившегося к шершавой стене и скрытого чернотой тени. Этот был еще жив.

Его сознание угасало, и он не слышал, как к месту ночной схватки через несколько минут подъехали два всадника. Лишь когда кто-то споткнулся о его ноги, он с трудом приподнял тяжелеющие веки, и, узнав склонившегося над ним Гаспара, тихо выдохнул, останавливаясь после каждого слова:

— Он опять... ушел... не смогли...

Попытался сказать что-то ещё, но из уголка губ выкатилась тонкая струйка крови. В горле захрипело, рука, зажимавшая рану на груди, безвольно опустилась, и он, чуть вздрогнув, затих.

— Проклятый француз, мы с тебя живого шкуру сдерем, как только поймаем! — пробормотал яростно испанец, закрывая умершему глаза.

Его короткую молитву прервал нетерпеливый возглас всадника:

— Что там, Гаспар?! — спросил он, удерживая возбужденных запахом крови лошадей.

— Все трое убиты, сеньор де Карсо, — угрюмо ответил слуга, поспешив забрать у хозяина повод.

— Да провалиться ему в преисподнюю! Дьявол его забери! Наверняка он направился к порту! — злобно хлестнул коня де Карсо, едва дождавшись пока Гаспар залезет в седло.

Пристань встретила их звуками мушкетных выстрелов. С десяток испанских солдат палило по чуть заметной в ночи лодке, быстро уходившей от берега. Ветер, порывами налетавший с моря, донёс до слуха де Карсо лёгкий вскрик и ругань — очевидно, чей-то выстрел оказался удачным. Глаза через минуту перестали различать серебрившиеся под луной всплески вёсел, и пальба прекратилась.

Небольшой бриг, стоявший в гавани, уже снимался с якоря. Де Карсо, отдав коня на попечение Гаспара, поспешил прыгнуть в шлюпку с десятком солдат, отходившую от причала. Через пять минут вместе с ними он поднялся на борт корабля. Без малого дюжина матросов, налегая грудью на вымбовки, вращали шпиль, выбирая тяжёлую якорную цепь. Заливисто свистала боцманская дудка, рассыпая людей по снастям.

Одевшись парусами, бриг, меняя галсы, медленно вышел из гавани. Море в ночи просматривалось на четверть мили. Как не напрягали моряки глаза, лодку заметить никому не удалось.

Всю ночь и до полудня корабль бороздил акваторию Панамского залива. Двенадцать пушек готовы были разнести в щепы любой подозрительный плавучий предмет. Но розыски среди многочисленных островков оказались напрасными. Лишь однажды на горизонте мелькнул парус какого-то судна.

Капитан брига Хуан де Алькампо готов был обшарить залив вдоль и поперёк, чтобы найти и повесить негодяя, убившего трёх добропорядочных католиков. И не только потому, чтобы оказать услугу одному из влиятельнейших сеньоров Панамы — дону Антонио Марио Августо де Карсо. Здесь была задета честь испанского мундира, в том числе и его, де Алькампо, поставленного охранять город с моря.