— Вот как? — поднял брови адмирал и продолжал, будто размышляя вслух: — В высшей степени странно, что необходимость ремонта возникла спустя год после нормальной, а главное, совсем ненапряженной работы порта. Странно, очень странно.

— Но, может быть, необходимость ремонта возникла теперь из-за увеличения нагрузки? — предположил Шрагин.

— Ерунда! Какая нагрузка? В связи с усилением действий советской авиации морские перевозки сокращаются.

— Могли увеличиться каботажные перевозки.

Адмирал гневно посмотрел на него:

— У них уже есть проект ремонта?

— Я видел смету на миллион семьсот тысяч шестнадцать марок.

— Трогательно!

— Что трогательно?

— Трогательны эти шестнадцать марок, — пояснил адмирал и надолго замолчал. — Я не хотел бы говорить об этом, — нарушил он наконец молчание, с трудом заставляя себя говорить, — но вынужден… именно вынужден. Дело в том, что Нельке на флоте — человек случайный, и он… делец, причем в худшем понимании этого слова… Я прошу вас ответить мне честно: вы видели объекты, представленные к ремонту?

— Видел.

— Они действительно разрушены?

Шрагин молчал.

— Отвечайте! — строго потребовал адмирал.

— Я установил, что мое молчание стоит довольно дорого.

— Я вас не понимаю.

— Хотите знать, сколько стоит мое молчание? Извольте, — Шрагин поднял с пола портфель, расстегнул его и высыпал на стол кучу банкнот. — Это только половина цены. Вторую половину суммы я получу, когда добьюсь вашей поддержки планов Нельке.

— Я так и знал, — тихо произнес адмирал, грузно осев в кресле. — Сколько здесь?

— Не считал.

— Почему вы взяли деньги?