— Я хочу вернуться к делу, ради которого приехал, — сказал он. — Скажите, господин адмирал, в присутствии представителя партии: вы дадите нам возможность выполнять свои обязанности?

— Делайте что хотите, — устало промолвил Бодеккер, — Только оставьте меня в покое.

— Боже мой! — воскликнул Релинк с улыбкой. — Мы могли совершенно не беспокоить вас. Согласитесь, адмирал, что весь неприятный разговор возник из-за вашей… непонятной позиции в совершенно ясном деле. Но теперь все позади, — Релинк встал и обратился к Бульдогу: — Идите, действуйте.

Бульдог и майор Капп вышли. Релинк поклонился адмиралу и тоже направился к двери, но посередине кабинета остановился.

— Да, чуть не забыл, — Релинк с улыбкой смотрел на адмирала. — Вы помните еще вашего инженера-инспектора Шрагина? Ну, того самого, в адвокаты которому вы пытались привлечь гросс-адмирала Деница? Сегодня я его расстреляю. Если вы действительно уважаете гросс-адмирала Деница, пошлите ему свое извинение. До свидания, адмирал. Хайль Гитлер! — На этот раз, не дожидаясь, ответит адмирал на приветствие или нет, Релинк повернулся и быстро вышел из кабинета.

Глава 58

Глава 58

Обдумав все, что произошло, Шрагин больше не тешил себя никакими надеждами.

Молчали мертвые стены одиночки. Мертвую тишину время от времени нарушало металлическое щелканье заслонки на глазке двери. И тогда в круглой дырке появлялся живой глаз тюремщика. Несколько секунд его глаз, не моргая, смотрел на Шрагина. Потом снова щелкала заслонка и железный глаз закрывался. Два раза в день тюремщик приносил железную миску похлебки и кусок хлеба. Стоял, ждал, пока Шрагин съест, и уходил с миской. По этим приходам тюремщика Шрагин вел счет дням и ночам. На третьи сутки Шрагин спросил тюремщика, какая там, на «воле», погода.

— А тебе-то что? — оскалился тот.

— Да вот не знаю, в чем пойти погулять.

— На том свете гулять будешь, — по-своему ответил шуткой тюремщик и вырвал миску из рук Шрагина.

Грохнула металлическая дверь, лязгнули запоры, и снова сдвинулись молчаливые стены. Да, надежд никаких! Как заставить себя не думать об этом? Лучше вспоминать. Еще раз пройти весь путь, начиная с того дня, когда он узнал, что поедет в этот город. Шрагин заставил себя снова переживать торопливую дорогу сюда и потом — каждый день жизни и борьбы. Он снова жил и боролся вместе со своими товарищами.

На пятые сутки утром в камеру вместе с тюремщиком вошел Бульдог.

— Ничего сказать не хотите? — спросил он. Шрагин не ответил. На лице Бульдога мелькнуло подобие улыбки, и он быстро вышел.