В три часа пополудни в поле был замечен новый довольно многочисленный конный отряд. Дон Руис, видя, что он состоит исключительно из белых охотников и трапперов, принял его за своих и приказал не открывать огня. Он решил, что этот отряд из сотни кавалеристов будет весьма желанным подкреплением для защитников асиенды.

Однако, когда дон Руис увидел, в каком стройном порядке и с какой уверенностью в себе поднимаются эти всадники по тропинке к асиенде, у него зародилось сомнение, и мысль об измене, словно молния, мелькнула в его голове. Он бросился к Паредесу с приказанием не отворять ворот. Но Паредес прервал его с первых же слов:

— Вы, вероятно, не разглядели их, ниньо.

— Напротив, я потому и приказываю, что слишком хорошо разглядел.

— Значит, плохо смотрели. Разве вы не узнали в человеке, который ведет этих людей, преданного нам друга?

— О ком вы говорите, не понимаю.

— Ну конечно, о Твердой Руке!

— Твердая Рука с ними?

— Точнее, он во главе колонны, ниньо.

— Ну, тогда отворяйте.

И охотникам даже не понадобилось вступать в переговоры: без единого выстрела они проникли в асиенду через открытые ворота. Дон Руис тотчас же узнал Твердую Руку в человеке, который, приблизившись, протянул ему руку.

— Прошу оказать мне услугу, дон Руис, — обратился к нему охотник.

— Я слушаю вас, — отозвался дон Руис.

— Мне надобно сказать вам два слова, но в присутствии вашей сестры… Да, вот еще что: меня будет сопровождать одна особа. Кроме того, по причинам, основательность которых вы сами вскоре признаете, эта особа желает сохранить до поры до времени полное инкогнито[87]. Вы согласны?

Дон Руис колебался.

— Чего вы опасаетесь? — продолжал охотник. — Неужели не верите мне? Или вы принимаете меня за человека, способного злоупотребить вашим доверием?

— О нет! Даже и в мыслях этого не имею, даю вам слово.

— А я вам свое, дон Руис.

— Хорошо. Поступайте как хотите.

По знаку охотника один из всадников сошел с коня. Широкие поля его шляпы были низко опущены на глаза, а длинный плащ совершенно скрывал его фигуру. Подойдя поближе, человек этот молча поклонился доку Руису. Появление таинственного незнакомца разожгло любопытство дона Руиса, но он ни словом на выдал себя. Поручив прибывших заботам управителя, он повел охотника и «инкогнито» в голубую гостиную, где донья Марианна вышивала на пяльцах. На скрип двери она машинально повернула голову.