— Или нужно быть вооруженным, — возразил алькальд.

— Но где взять оружие? — послышался вопрос.

— У друзей, — сказал алькальд.

Алькальд и Ортис услышали, как в домике отодвигается засов, поворачивается ключ в замке; дверь приотворилась, но лишь на несколько дюймов. В Мексике, где так часты ночные нападения, привыкли держать двери на короткой цепочке, прикрепленной изнутри двумя крючками.

В щель боязливо просунулась голова старого негра; его лицо все еще выражало тревогу. Увидев на улице двух мужчин, он отшатнулся; чтобы его успокоить, дон Рамон поспешил заговорить с ним.

— Эй, дядя Канучо, — сказал он, поставив ногу между дверью и наличником, мешая негру запереть дверь, — ты меня не узнаешь?

— А-а! Сеньор алькальд! — ответил старый негр. — Но мне кажется, вы не один? — нерешительно добавил он.

— Я не один, со мной друг… Но впускай же нас скорей, глупый старик, у нас есть дело к твоему хозяину! Да и не стóит в наше время разговаривать на улице.

Старый негр, ворча про себя, снял цепь и посторонился. Мужчины наконец вошли; дверь немедленно закрылась за ними.

Они пересекли не только сагуан[106], но и патио[107] и вошли в кораль, даже не приблизившись к дому.

— Куда мы идем? — тихо спросил дон Энкарнасион, беспокойно озираясь.

— Терпение, терпение! — так же тихо ответил дон Рамон.

Старый негр ввел их в полуразрушенный сарай, тщательно запер за ними изгородь, заменявшую дверь, потом взял метлу и отбросил в сторону кучу маисовой соломы.

Между двух камней в полу показался едва заметный гвоздь.

Негр наклонился, с силой выдернул гвоздь, и тотчас же часть стены опустилась примерно на десять футов и исчезла в незаметном углублении, открыв первые ступени винтовой лестницы, стиснутой двумя близко стоящими стенами.

— Что за дьявольщина? — пробормотал Энкарнасион.

— Идем, — сказал алькальд и первый стал подниматься по ступенькам.

Энкарнасион немедленно последовал за ним.

Старый негр передал им фонарь и, убедившись, что они находятся на лестнице, снова поднял стену; она закрылась; негр остался снаружи.

— Так! Вот мы и заперты! — не удержавшись, сказал дон Энкарнасион.